Федюня не дурачок, когда водку не пьёт. Топориком - тма, где остренько - в щёлочку оконную. Хрустит окошко деревяшечкой своей. Бобонятки-бобонюшки. Замолчал Миша. Прислушался. Нет, опять плачет. Кричит совсем. Не надо плакать, не надо. Сильный Федюня, а не может окошко открыть. Краска серая чешуйкой слезает, а не открыть окошко. Бобонятки. Сердится Федюня, бьёт обушком по стеклу, водит топориком по рамке неподдавшейся. Сыпется стекло. А никто не придёт. Нет никого. Только дед Сёмён. Федюня улыбается. Умный Федюня.
Кричит Миша, громко слышно теперь. Бобонятки-бобонятки, не надо кричать. Плакать не надо. Федюня сопит опять, влезает в окошко. Хрустят стеклышки, смахивает их Федюня с подоконника, порезался чуть-чуть, не больно совсем. Федюня плакать не будет. Федюня не маленький. Языком слизнул - кисленько. К кроватке Мишиной Федюня идёт, топорик на пол бросил...
...Ночь льётся на них из окна разбитого, холодом чёрным дышит. Ничего. Ничего. Бобонюшки-бобо. Спит Миша у Федюни на руках. Федюня сильный. Федюня до утра его держать будет. Бобонятки-бобонятки. Тётя Люба придёт. Кричать будет. Что кричит, непонятно Федюне...
Дочка играла с куклой. Причёсывала её льняного цвета волосы, ловко перехватывая их резинкой.
– Красиво? - показала куклу Серову.
– Очень, - улыбнулся тот. - Ты молодец.
Дочка провела пальчиками по волосам и лицу куклы - китайской Барби. Барби звали Мариной. Дочь - Настей.
Настя вздохнула.
– Я буду такой же красивой, как Марина?
– Ну конечно.Ты и сейчас в сто раз красивее.
– В сто раз? - недоверчиво склонила голову.
– В сто раз. Держи, - Серов протянул мороженое дочке. - Клубничное.
Настя, на мгновение коснувшись его руки, приняла стаканчик. Подцепила бумажку, прикрывающую верх и замерла, не зная, что делать.
– Давай сюда, - Серов забрал бумажку из рук дочки, сложил зачем-то вчетверо и бросил под ноги. Вдавил пяткой в мелкий гравий. Урны, как обычно, нигде не было.
Сидели на скамейке. Аллея боковая, тихая, подальше от аттракционов и магазинчиков. На соседних лавках - никого. Левее, у выхода самого, старик в бежевой кепке кормил голубей. Чуть слышно шуршал стариковский транзистор. Серов вспомнил своего деда. Тот тоже любил гулять под «Маяк». Носил приёмник на ремешке кожаном. «Астра» назывался приёмничек. Семейная реликвия, отец шутил - сам собирался с ним гулять. Только вот до пенсии не дожил...
Голуби, сытые, лениво толклись под ногами старика.
Пробежала пара физкультурников в пёстрых спортивных костюмах и скрылась за поворотом.
