Обширные заснеженные поля тянулись до самого леса у Теклино. Ближайшее, узкое рядом с нами, заметно расширялось к востоку.
Каждый командир роты получил свое задание и проверил совпадение карты с местностью. Сгустились сумерки. Деревья превратились в красочный пурпурный занавес. Глубоко встревоженные, мы рассматривали эти гладкие поля, эти голубые овраги, через которые нашим людям придется пробираться ночью к лесу, где затаился противник. Немцы, которые провели несколько бесплодных контратак, уверяли, что русские хорошо укрепились.
Артиллерийский полк дивизии должен был поддержать нас. Он развернулся в полном составе за грядой холмов на западе.
Несколькими днями ранее я стал адъютантом командира нашей бригады. Поэтому мы с ним в 03.00 встретились с генералом Гилле. Мы устроили импровизированный командный пункт, связанный телефоном со всеми нашими ротами.
В 01.00 наши солдаты начали с кошачьей осторожностью выдвигаться на исходный рубеж. Легкие маленькие санки, похожие на финские, позволяли доставлять боеприпасы. Каждые 15 минут на другом конце провода почти неслышные голоса командиров рот сообщали об их продвижении.
***
В 04.00 огонь нашей артиллерии обрушился на опушку леса.
Орудия дивизии «Викинг» были старыми. Они непрерывно прослужили полтора года во время кампании без всякого ремонта. Нам приходилось вести невероятно сложные вычисления, чтобы управлять огнем, однако стрельба оставалась потрясающе меткой. 4000 снарядов легли на голову врага, уничтожая одну траншею за другой, разнося в щепки деревья.
Наши солдаты, невольно пригнувшиеся во время огневого налета, от которого звенело в ушах, с криком бросились в атаку как раз в тот момент, когда артиллерия перенесла огонь на следующий рубеж.
Моя бывшая 3-я рота бросилась в рукопашную с такой стремительностью, что вскоре потеряла контакт с остальной бригадой. После трудного подъема она захватила два особенно крутых холма, на которых русские все-таки удержались в разрушенных траншеях, несмотря на обстрел.
Несколько молодых женщин в форме сражались особенно упорно, просто обезумев от ярости.
Наши солдаты не хотели убивать женщин. Тем более что эти были довольно симпатичными. Самая красивая из них дралась, как тигрица. В горячке боя ее нежная белая грудь даже выскочила из гимнастерки цвета хаки. Так она и умерла. Веснушки на ее лице сияли, словно зимний вереск, а ее маленькие замерзшие груди светились розовым. После боя мы забросали ее снегом, чтобы никто не мог побеспокоить останки.
