— Но разве для таких перелетов не требуется огромное количество горючего? — спросила она. Она слегка нахмурилась, и ее прелестный лобик пересекла тонкая морщинка. Она действительно старалась разобраться во всем этом.
— Нет, фриледи. Вернее, да, но мы не тратим материю в таких объемах, как в межпланетных полетах. Корабль движется за счет полей окрестных звезд — теоретически всей Вселенной, — и двигатель преобразует наш ртутный “балласт” в кинетическую энергию для всего корабля. Он действует одновременно на всю массу, поэтому мы даже не ощущаем ускорения и можем достичь скорости света за несколько дней. Когда же мы приблизимся к Солнцу, агоратрон начнет превращать энергию в атомы ртути, и у самой Земли мы затормозим.
— Боюсь, я плохо разбираюсь в физике, — засмеялась она. — Этим у нас на Земле занимаются типы Звезда-А и Норма-А.
Его охватило чувство отвращения. Да, думал он, умственный и физический труд по-прежнему остаются трудом. Пусть низкородные потеют, трудясь, — ведь Свободные Звезды живут для того только, чтобы быть украшением. Ее пальцы расслабились, и он убрал руку.
Казалось, она огорчилась, почувствовав, что обидела его. Она порывисто потянулась и дотронулась до его щеки.
— Прости, — тихо сказала она. — Я не хотела… Я не имела в виду того, что ты подумал.
— Ничего, фриледи, — с трудом выговорил он, стараясь скрыть свое изумление. Слыханное ли дело, чтобы аристократка стала извиняться!..
— И все же, — честно продолжала она. — Я знаю, столько людей терпеть не могут Кит. Вы просто не укладываетесь в рамки нашего общества, понимаешь? Вы никогда не принадлежали Земле по-настоящему. — Ее бледные щеки медленно залил легкий румянец; она потупилась. — Но я хорошо разбираюсь в людях, Кенри Шаун. И я могу отличить человека высшего типа, когда встречаю его. Ты бы и сам мог быть Свободной Звездой, только… мы показались бы тебе ужасно скучными.
— Что вы, фриледи, — напыщенно возразил он.
Он покинул ее. В душе у него все пело. Три месяца, радостно думал он, еще три месяца на одном корабле, еще три месяца до Солнца.
Старый заборчик сухо затрещал, когда Кенри хлопнул калиткой, ведущей к домику Шаунов.
Над головой зашелестел клен, отвечая легкому ветерку, и сбросил кроваво-красный лист прямо ему под ноги. В этом году ранние заморозки, подумал он. Систему контроля погоды так и не восстановили после того, как Механокласты ее запретили, и, может быть, в этом они были правы. Он остановился и глубоко вдохнул прохладный и сыроватый воздух, наполненный запахами вскопанной земли и спелых ягод. Внезапно он сообразил, что еще ни разу не был дома зимой. Он ни разу не видел, как холмы покрываются снегом, сверкающим на солнце, и ни разу еще не слушал невероятного безмолвия снегопада.
