Мать: Предположим, ты своего добьешься. Предположим, ты получишь свой драгоценный звездолет, способный летать почти со скоростью света. Ты можешь хоть на мгновение вообразить людей, способных наслаждаться жизнью после того, как они обобрали все человечество?
Отец: Нас это не должно касаться. Мы летим все вместе: ты, Тед и я.
Мать: Я буду чувствовать себя чудовищем, которому удобно и приятно и которое обрекло на нищету миллиарды.
Отец: Мой первый долг — позаботиться о вас двоих. Но поговорим об этом отдельно. Давай представим человека вообще. Что он есть? Зверь, который рождается, жрет, совокупляется, гадит и умирает. И все же он нечто большее. Ведь рождаются изредка Иисус, Леонардо, Бах, Джеффер-сон, Эйнштейн, Армстронг, Оливейда — а кто лучше, чем они, оправдывают наше существование? Но если согнать всех людей, словно крыс, в одну кучу — они и начинают вести себя как крысы. Что им тогда душа? И я хочу тебе сказать: если мы не стартуем, если не спасем хоть немного настоящих людей, потомки которых смогут вернуться и возродить человечество, — если не мы, то кто позаботится о ходящих на Двух ногах животных, которые развивались миллионы лет, а утратили все за считанные века… Иначе человек вымрет.
Я: И дьявол, мама, будет смеяться.
Мать: Ты ничего не понимаешь, малыш.
Отец: Спокойно. Се — голос не младенца, но мужа. Он все понимает лучше, чем ты.
Ссора — я со слезами на глазах убегаю от них. Что с меня взять: восемь-девять лет от роду. Но не с той ли ночи я начал сочинять истории о зале Мерфи?
Чертоги Мерфи. Мне кажется, это именно то место, где должен оказаться мой отец.
Когда Ху Фонг, старший инженер, зашел в каюту капитана и сообщил новые данные, капитан некоторое время сидел неподвижно. Свет падал сверху. Уютное, просторное помещение, мебель, книги, поразительная фотография туманности Андромеды, а здесь — Мэри и Тед… улыбающиеся…. Световой год в год за год, это значит — не больше двух декад до центра этой Галактики, не более трех до соседней, изображение которой так ему нравится… Как тут поверить в скорую смерть?!
— Но ведь ясно, что рамоскоп работал, — сказал капитан, чтобы сказать хоть что-нибудь.
— Возможно, радиация повредила настройку цепей. В любом случае, даже если мы затормозим и попытаемся вернуться домой на малой скорости, корабль будет облучен и люди получат смертельную дозу.
Межзвездный водород — примерно один атом на кубический сантиметр — чистейший вакуум для людей, живущих на дне воздушного океана, дышащих смесью смога и испарений. Но для космического народа водород — горючее, активное вещество, путь к звездам… Надо лишь, чтобы не подводила защита от сплошного ливня гамма-лучей.
