Несмотря на отсутствие пресловутой «виртуальной реальности», аллюзивная связь фильма с литературой киберпанков очевидна. Напомню, что в произведениях именно этого стиля аллюзии занимают едва ли не центральное положение. Тот же Гибсон лихо цитирует все и вся: от песен Лу Рида и его группы «Velvet Underground» до сцен из фильмов Говарда Хоукса. Вероятно, поэтому ему и не пришла в голову мысль о судебном разбирательстве.
Близок духу киберпанка фильм «Нирвана» (режиссер — Габриэле Сальваторес) с Кристофером Ламбертом в главной роли. Однако здесь основной упор сделан на изобразительный ряд — от киберпанка взята лишь внешняя сторона. Герой фильма следит за игрой на экране монитора и за ее персонажем, но в конце оказывается, что и он является компьютерной игрой для пользователя более высокого порядка. Идея галереи миров, где каждый для последующего является вымышленным, не нова так же, как «сад расходящихся тропок» Борхеса…
Все это можно сказать и о «Тринадцатом этаже» (режиссер — Джозеф Руснак), формально также причисляемом к киберпанку.
Что же касается «Матрицы» (режиссеры — братья Вачовски), то это простая «виртуалка». Да, «виртуальная реальность» — это один из атрибутов киберпанка, но отнюдь не главный и тем более не единственный. В литературе она появилась задолго до Гибсона и Стерлинга. Эту тему еще в 60-е годы подробно разрабатывал Филип Дик. Именно у него большинство сюжетов строилось на том, что герои попеременно перемещаются из реального мира в виртуальный, пока совершенно не перестают отдавать себе отчет, где именно в данный момент находятся. Кстати, в титрах «Матрицы» есть расплывчатая фраза, что в ней использовались мотивы произведений Дика. Литературе 60-х годов был свойствен параноидальный страх: а является ли мир в действительности тем, что мы видим. И «виртуальная реальность» была изобретена не с помощью компьютера, а посредством наркотика. Отсюда и неуверенность, отсюда и страх… А боялись тогда и Советского Союза, добравшегося до Карибского моря, и собственных спецслужб, взявших под колпак чуть ли не всех граждан. Вот и загоняли себя думающие писатели-шестидесятники (а шестидесятники, они и в Америке — шестидесятники) в лабиринты фальшивых реальностей и не находили из них выхода.
Киберпанк все же литература позитивная, повествующая о жизни в жестком и сложном, но настоящем мире. Киберпанки — это бывшие хиппи, которые остепенились и стали яппи. Они нашли выход из унаследованного лабиринта. И выход этот крайне прост — он в работе и творчестве. Потому что творчество — абсолютная величина и в реальном, и в виртуальном мирах. У Гибсона даже искусственный интеллект, болтающийся на околоземной орбите, составляет из всякого мусора щемящие душу композиции. Мир киберпанка подчас страшен, но пригоден для жизни, а герои хоть и бывают жуликоваты, но четко отделяют реальное от нереального. Беда блестяще сделанного фильма «Матрица» в том, что идеи его давно устарели. Точно так же, как у нас вдруг перестало быть модным распивать на кухне водку и ругать правительство, а значительно интересней стало реализовывать себя в работе…
