- Нет, девочка с рыжими косичками. Грета - понятно, любит.
- Почему ты так думаешь? - спросил Гедат.
- Она сама подошла месяц назад к нам, еще холодно было, Грета гуляла в курточке, так вот, подошла девочка и погладила Грету. А потом говорит: "Кто сшил собачке пальто?" Я сказал: "Моя бабушка". А девочка вдруг отбежала от нас и кричит: "У меня тоже бабушка есть!" И ускакала. С тех пор и мучает нас с Гретой.
Счастливая Грета, временно избавившаяся от соперницы, юлила под ногами, временами оглядывая окрестность. Стерегла свою любовь.
- Мне кажется, - сказал Парадис, - что ты с ними в конце концов разберешься.
- Да, конечно, - подхватил Гедат, - я уверен.
- А что для этого нужно в первую очередь? - доверчиво спросил мальчик.
Пока Парадис выдумывал сентенцию, Гедат хитро улыбнулся и посоветовал:
- А ты подойди к ее бабушке и попроси постеречь Грету. Вручи поводок и беги, пока она будет приходить в себя. С Гретой ничего не случится, сто процентов. Эта бабушка понимает, что такое дорогостоящее имущество...
Мальчик подумал-подумал и засмеялся. Слезы бесследно высохли.
- Спасибо, - трогательно сказал он.
- Счастливо! Удачи тебе, - сказали мужчины и пошли по Тверскому бульвару в сторону Никитских ворот.
- Какая прелесть этот начинающий любовник, - сказал Парадис в задумчивости.
- Вы разглядели девочку? - спросил Гедат по просьбе Ли.
- Нет, - ответил Парадис. - Когда бантики улетели, я вспомнил о вашей кузине и немного отвлекся. А вы?
- А я успел. Окончательная стерва, - определил Гедат в стиле Ли.
- Может быть, может быть. Впрочем, это и ясно, - согласился Парадис.
Вечернее солнце прыгало с ветки на ветку, очень по-московски подчеркивая крыши и под крышами. Пахло свежестью чуть влажной городской пыли. Подмигивали золотом купола. Впрочем, что можно рассказать о весенней Москве! Москвичи и так всё знают, немосквичи или не поймут, или уже читали у классиков. Просто поверьте, что было чудесно. Весь километр стремительного спуска по Тверскому бульвару внезапные знакомцы прошли упругими веселыми походками, радуясь удобной дорожке, удобной обуви, удобному спутнику, невесомой легкости мгновенно сложившейся беседы, - всему, что можно записать в реестр "запоминающихся дней и деталей". Гедат не подумал даже спросить - куда идем. По первому решению, к друзьям Парадиса, к которым тот должен был идти с Ли. Но идет с ее кузеном. Так получилось. Бывает.
Парадис тоже не чувствовал никакого напряжения. Брат Ли оказался весьма располагающим собеседником, с цепкими глазами, напоминавшими внимательный карий взгляд Ли. Но если у ее внимательнейших глаз бывали критики, походя называвшие ее глаза холодными, то пушистые очи Гедата, решенные в мужском фасоне, медленно и очень заметно переходившие с предмета на предмет, - они были бы бесспорны в любой обстановке, под любую критику. Но Гедат, как показалось Парадису, не выступал прилюдно - в отличие от кузины.
