О, если бы он был свободен, но его держали четверо полисменов и каждое его движение, конечно, перетолковывали по-своему и, конечно, не в его пользу.
Пока сыщик внутренне выходил из себя, лжеКартер, скрестив на груди руки, спокойно смотрел на него с такой ехидной, торжествующей улыбкой, что Ник отвернулся, чтобы не видеть лица как две капли воды напоминавшее его собственное.
Годкинс, закончивший тем временем осмотр телефона, поднялся с пола и обратился к начальнику полиции.
— Этот негодяй величайший лжец, какого я когда-либо встречал. Он уверяет, что разговаривал со мной посредством этого телефона, тогда как провода доходят только до конюшни.
В это время вошел механик и сообщил, что телефон приведен в негодность посредством снятия батареи.
Ник Картер мысленно обозвал себя ослом. Как гениально обманула его Кора Дюмон! Очевидно, во время его разговора в конюшне находились два сообщника преступницы: мужчина и женщина; женщина играла роль телефонистки, а мужчина изображал капитана Годкинса.
Сыщик видел, что он вступил в борьбу с достойным противником, расставленная ему ловушка была так хитроумно устроена, что попасть в нее не представлялось позорным даже для Ника Картера. В том, что обман не мог продолжаться долго, Картер был уверен, но сколько пройдет драгоценного времени, прежде чем обнаружится правда!
— Заклинаю вас поговорить со мной несколько минут, — обратился он к начальнику полиции. — Уверяю, вы сейчас же увидите, на чьей стороне правда.
Но его слова оставались гласом вопиющего в пустыне. Когда же явился следователь и обратил внимание присутствующих на то, что руки и лицо Картера залиты кровью, то ни у кого уже не было сомнения, что перед ними настоящий убийца.
При осмотре карманов платья найдены были запачканные кровью деньги, процентные бумаги и украшения покойной.
Раздражение против Ника дошло до такой степени, что его непременно избили, если бы за него не вступился его двойник.
— Не будем, господа, — сказал он, — предупреждать правосудие, которое сумеет покарать виновного. Милый тезка, — повернулся он к Нику, — боюсь что вам придется сесть на электрический стул.
— Разве после вас! — вскрикнул Картер.
— Но неужели же и после всего, что здесь установлено, вы все-таки станете отпираться? — спросил начальник полиции. — Улики налицо. И, право, лучше сознаться!
— В том, чего я не совершал?
— Как? А убийство миссис Сундерлин?
— Я к нему непричастен!
— А несчастные прислуги?
— Не имею о них понятия!
