— Злой мальчик из темноты. — Голос сына дрожал, в глазах плескался страх.
— Кто он такой? Я скажу его родителям, чтобы он держался от тебя подальше,— с негодованием воскликнула миссис Морт, но в ее душе шевельнулся комок страха.
Берти жалобно посмотрел на мать.
— У него нет родителей. Он живет в темноте и приходит когда хочет.
Теперь миссис Морт испугалась по-настоящему.
— Тогда сделаем так,— сказала она. — Когда он снова появится, мы позовем папу, и он его прогонит.
Ребенок посмотрел на нее с безнадежной грустью и вздохнул.
— Хорошо.
Было видно, что он не верит, в помощь взрослых. В глубине души в это не верила и его мать.
Кошка пропала через три дня. Миссис Морт искала ее в доме и саду, спрашивала у слуг, зеленщика и молочника. Но спросить у маленького Берти она так и не решилась.
Жилище Мэри оказалось еще более жалким и убогим, чем можно было себе представить, даже обитая в таком далеко не самом благополучном районе Лондона, как Уайтчепел. Несмотря на тяжелое ранение, Берт был изрядно удивлен. Он еле держался на ногах, войдя в дверь лачуги, притулившейся в самой глубине ламбетских доков, но увиденное произвело на него впечатление.
Домишко состоял из одной единственной крошечной комнаты и был пристроен к стене старого, полуразвалившегося склада. Дверь в каморку не запиралась. Скошенная крыша не позволяла даже распрямиться во весь рост без риска оцарапать голову. Из мебели в комнатушке нашлась старая софа без спинки, с обломанными ножками и содранной обивкой, а также импровизированный стол, сооруженный из ящиков. На столе Берт заметил старую швейную машинку — по-видимому, самую ценную вещь в этой лачуге. Половину комнаты занимал огромный кусок парусины, скомканный и брошенный прямо на земляной пол. Отапливалось помещение железной печушкой с трубой, выходящей в единственное окно. Жалкая горстка угля валялась прямо на земле у печки.
Но Берту, прошагавшему два квартала босиком в мокрой одежде и с револьверной пулей в груди было уже все равно. Он без сил опустился на софу.
Мэри разожгла печь и положила ребенка рядом с ней на парусину.
— Угля хватит едва на час,— сообщила она.
— Сломайте ящики и топите ими. После мы купим вам настоящий стол.
Желание лечь и забыться навалилось на Берта с такой силой, что он едва не уснул на полуслове. Но сейчас нужно было, во что бы то ни стало заняться раной. Он попросил поднести ему свечу — единственный источник света в комнате. Мэри выполнила его просьбу и помогла избавиться от окровавленной тряпки, в которую превратилась рубашка несчастного. Кровь и рана, казалось, совсем не пугали ее. Она нашла относительно чистую тряпицу и, смочив ее водой, осторожно протерла грудь.
