Когда суматоха с кроликом и пропавшим ножом улеглась, мальчик-из-темноты затеял новую авантюру. Впервые в его действиях Берти увидел прямой мотив — месть. Он решил погубить Ретивого.
Гэдсхилл-Плэйс — имение Диккенса, где жил «обидчик» расположилось в полутора милях от дома Мортов. Пустяк для злого мальчишки, одержимого жаждой мщения.
Мальчик-из-темноты дождался, пока родной дом погрузится в сон. По длинной ветке граба он легко выбрался из окна спальни, расположенной на втором этаже — маневр на который сам Берти не решился бы ни за что на свете. Дальше его путь лежал через лужайку, освещенную полной луной, к непролазной самшитовой изгороди. Среди колючих ветвей был спрятан нож. Достав орудие отмщения, мальчишка перебрался через запертую калитку и без раздумий и страха углубился в ночной лес по едва заметной в темноте тропинке.
Берти этой жуткой ночью досталась роль беспомощного наблюдателя. Он находился в той самой темной комнатушке собственного разума, откуда впервые появился его двойник и боялся за двоих.
Вскоре из темноты выплыли очертания Гэдсхилл-Плэйс. Сам особняк, как и дом Мортов уже спал, но свет горел в шале — писатель работал над очередной книгой. Мальчик-из-темноты благоразумно обошел летний домик и устремился к конюшне. Несмотря на поздний час, двери ее были открыты — в здешних местах давно не слышали о конокрадах.
Ночной гость утроил осторожность. Неслышно, словно лесной хищник, он крался мимо спящих животных, и ни одно чуткое ухо не вздрогнуло с его приближением. Лишь испуганно умолк сверчок.
Ретивый, беззаботно, дремал в своем деннике, пофыркивая во сне и не подозревая о своей незавидной участи. Мальчишка медленно открыл дверцу денника — хорошо смазанная, она даже не скрипнула — и подпер ее колышком. Жертва была перед ним. В руке мальчишки блеснул нож.
Юный мститель выбрал относительно безопасную позицию сбоку от спящего животного, разумно опасаясь вновь попасть под удар копыта. Целью его на сей раз было вовсе не убийство жертвы, месть задумывалась куда более изощренная. Мальчишка присел на корточки у правой передней ноги Ретивого, примерился и с ледяной улыбкой нанес сильный удар по сухожилию.
Конь взвизгнул тонким и страшным голосом, и конюх Диккенса клялся потом, что в жизни не слышал такого звука из лошадиной глотки. В следующий миг вся конюшня наполнилась испуганным ржанием. Ретивый встал на дыбы и молотил в воздухе передними копытами, плеща кровью во все стороны и не переставая кричать от боли.
