Агнес словно ударили по лицу. Чувствуя, что краснеет от бессильной ярости, она прошипела:
— Ты просто играл, да?
Такая игра называется месть, подумал Гаролд мрачно.
— Так же как и ты, надев платье.
Агнес не могла это отрицать. Действительно, она выбрала именно это платье из желания поразить его.
— Что же, счет сравнялся, — сказала она. — Один — один. Но эта игра мне надоела, Гаролд. Пора оставить ее.
— Это ты так думаешь.
— Ты уже занят. Нора дала это ясно понять.
— Я не принадлежу ни одной женщине, — произнес он с ударением.
— Гаролд, половина гостей смотрит на нас, другая пытается расслышать наши слова. А мне просто жизненно необходимы — и чем скорее, тем лучше, — как минимум три бокала шампанского.
— В таком случае, вернемся к нашему разговору позже.
— Нам не к чему возвращаться!
Но Гаролд уже привлек внимание ближайшего официанта, взял с серебряного подноса два бокала и протянул один из них ей.
— Рад приветствовать тебя в нашей семье, Агнес.
Шампанское было ледяным. Взяв бокал и бросив взгляд вокруг, Агнес негромко ответила:
— Катись к черту, Гаролд.
Он коротко рассмеялся.
— Женская откровенность, милая Агнес, неразрывно связана с количеством денег на счету мужчины.
На этот раз настал черед Агнес смеяться.
— Все женщины охотятся за деньгами… Бог мой, какая банальность! «Эванс инкорпорэйтед» мог бы выдать что-нибудь пооригинальнее.
— Если ты знала, что я «Эванс инкорпорэйтед», — резко спросил Гаролд, — зачем спросила, не работаю ли я в конюшнях?
— По очень простой причине: в тот момент я об этом и не подозревала.
— И когда же ты узнала?
— Мне сказала об этом мать, когда ты ушел.
— После чего ты надела это, скажем так, нескромное платье. Все ясно.
— Я надела его, — бросила Агнес, — потому что ты показался мне самым грубым и самовлюбленным болваном, которого я когда-либо встречала, и мне хотелось тебя хоть как-то задеть! Хоть как-то. Твоя самоуверенность невыносима!
— Может, тетя Флоренс права: я встретил себе ровню.
Агнес сделала большой глоток шампанского, чихнула, когда пузырьки ударили в нос, и высокомерно заявила:
— Моя самоуверенность по сравнению с твоей — как песчинка рядом с валуном… А теперь извини, есть вещи поинтереснее, чем обмениваться с тобой оскорблениями.
И тут Агнес наступила прямехонько на свой букет. Взглянув, не смеется ли он над ней, она в сердцах воскликнула:
— Ты был прав в одном, Гаролд Эванс: лучше бы я опоздала на самолет!
Она наклонилась, подняла многострадальные орхидеи и направилась к матери, каждой клеточкой ощущая взгляд Гаролда.
