В цене были также исторические романы про судьбы диктаторов. Наподобие тех, что плодил Эдвард Радзинский. Эта информация Юрку воодушевила, Радзинский, по его мнению, не бог весть что, можно и лучше. Историю Юрка знал более-менее, так как выперли его всё-таки не с первого, а с третьего курса исторического факультета МГУ, и кое-чему он там научился. В общем, будучи уверен, что на этом поприще ему светят и слава, и деньги, Юрка пообещал издателю сочинить парочку коммерческих романов на историческую тему. Но, сказать, не значит сделать. Романы у него почему-то не шли.
3.
— А что с твоей тачкой? — уходит Юрка от неприятной темы.
Соседская «волга» перегрелась в «пробке». Во двор её притащил буксировщик из компании «Ангел». Свои последние деньги Андрей отдал за перевозку, поэтому машину ремонтирует сам. Юрка вздохнул: товарищ по несчастью! Если что, у Андрея одолжить не удасться.
— Жарко, — сказал Юрка, чтобы не молчать и посмотрел из-под руки на небо. Дождь не предвиделся ни сегодня, ни, судя по всему, ни завтра, а может и вообще никогда.
На голубом небе нет даже крохотного облачка. Небо такое чистое, словно облака разогнали специально, как это было при мэре Лужкове. Вокруг телебашни дрожало жирное марево, преламывая её чёткие контуры. Горячий воздух, исходящий от боков башни, ощущался почти физически. Внезапно высоко-высоко, в самом зените блестнула маленькая яркая точка, словно вспышка маячного огня. Погасла и появилась снова.
— Что это? — спросил Юрка, глядя в небо. Сосед тоже задрал голову.
— Где? А, блестит, вижу! Какой-нибудь «Боинг».
— Вряд ли, — говорит Юрка, — так высоко самолёты не летают. Инверсионного следа нет, а у реактивных всегда есть след.
Пригляделся внимательнее:
— Да и фигня эта на месте стоит, посмотри.
Сосед махнул рукой: некогда, скоро, мол, стемнеет, а мне поломку искать, и Юрка, забыв про блестящую точку, пошагал в магазин. Охранник парковки дядя Коля попросил закурить. Обсудили жару, стоимость потребительской корзины, которая росла со страшной скоростью. Дядя Коля любит понудеть на тему «что за жизнь настала?». Мимо шёл сосед с 22-го этажа по фамилии Воровский, который прогуливал сына и собаку — огромного и злобного ротвеллера; тот тащился, вывалив язык, на очень коротком поводке и страшно был этим недоволен.
Воровский и Юрка поприветствовали друг друга, и Юрка, дав проехать неуклюжему «Инфинити» чёрного цвета, пересёк Первую Останкинскую улицу. Он двигался по направлению к гастроному с романтическим названием «Анастасия», которую местные алкаши именуют «Анестезия».
