— Это-то? Да это ж мой пелеменник из Коврова! — весело врёт та. — Лифтовый ремонтник! Весь день не жрамши, хоть чайку, говорю, попей с тётушкой. Ещё чашечку, сынок?
Нет, отвечает ей распаренный Чирик, позже. И, глядя в подозрительные глаза, говорит громко, что сейчас он допьёт свою чашку и пока народ спит, сосканирует все потенциальные дефекты лифтов на всех 22 этажах, а потом вернётся и выпьет со своей родной тёткой по второй.
Парень смотрит на него внимательно, ухмыляясь недобро.
— Кто этот типчик, а, баб Мань? — спрашивает Чирик на всякий пожарный, когда лифт наверх бдительного глазастого. Он умный, Чирик, предусмотрительный и осторожный.
— А-а, — машет баба Маня презрительно рукой, — писа-атель!
— Писатель? А чего не спит?
— Юрка-то? — Та машет рукой. — Да потому что — гулёна! От бабы, наверное. Я те так скажу, но только между нами, никчёмный он человечишко. Художник от слова худо. Пишет, пишет, а никто его не печатает.
— Почему?
Бабка пожимает плечами:
— Видать, плохо пишет. Или с ошибками.
— А он из какой квартиры?
— Так из девяностой же!
— Диагноз понятен, — говорит Чирик. Всегда надо знать, откуда может исходить опасность. Бабка вздыхает:
— Нет, но такой дурак, прости Господи. Я ему: здравствуй, Юра, а он: здравствуй, Маня, ночь прошла? Я ему: прошла, прошла, милай. А он: ночь прошла, одевайся и пошла! Ну не дурак ли? — она крутит пальцем у виска. — Это, говорит, мой учитель сочинил, большой знаток женской психологии. Так вот, что я тебе скажу, сынок, как тебя, кстати, кличут?
Чирик поперхнулся баранкой.
— Меня-то? Это… А, Петей, — соврал, не поморщившись.
Настоящее имя Чирика — Вячеслав. Так его нарекла мамаша-алкашка Шпитонкова Клавдия Сергеевна в честь Вячеслава Тихонова, знаменитого артиста. Когда шёл сериал «Семнадцать мгновений весны», мама Чирика капли в рот не брала, переживая за жизнь штандартенфюрера СС Штирлица. Зато по окончании так оторвалась, радуясь, что всё хорошо кончилось, и её любимый Тихонов ушёл невредимым от фашиста Броневого, что прямиком угодила в ЛТП (лечебно-трудовой профилакторий). Там за решёткой и родился в 1985-м Чирик, точно в день объявления горбачёвского «сухого закона».
Мать, правда, не помнит, от кого родила — может, от санитара, может, от охранника. Судя по тому, что Чирик страстно любит деньги, а главное, умеет их считать, не исключено, что и от тамошнего бухгалтера.
— Я иногда думаю, Петюнь, — шепчет ему бабка на ухо, — что он, Гагарин-то, тово, этово.
