Скотт перевел на меня свои крошечные водянисто-голубые глаза, то ли обиженные тем, что я встала на сторону чужака, то ли просто обиженные.
— И смотрите, что с ним случилось.
Док Уэйд, который принес волчицу, утонул следующей весной — будто тем самым поставил свои слова под сомнение.
— А, ну тогда… — Жаме пожал плечами и подмигнул мне, нахал.
Каким-то образом — вроде бы Скотт первый начал — разговор перешел на тех бедных девочек, что у нас обычно случается, когда речь заходит о волках. Хотя в мире существует немало несчастных особ женского пола (я сама встречала целую кучу), у нас в округе «те бедные девочки» означают двух конкретных сестер Сетон, пропавших много лет назад. Несколько минут продолжался приятный и бессмысленный обмен мнениями, как вдруг звякнул колокольчик и вошла миссис Нокс. Мы сделали вид, будто поглощены изучением пуговиц на прилавке. Лоран Жаме взял свой доллар, поклонился мне и миссис Нокс и вышел из лавки. После его ухода еще долго бренчал на металлической пружине колокольчик.
Вот и все, ничего особенного. Последний раз, когда я видела мистера Жаме.
Лоран Жаме был нашим ближайшим соседом. Несмотря на это, его жизнь оставалась для нас тайной. Я всегда поражалась, как это он с искалеченной ногой охотится на волков, а потом кто-то сказал мне, что он приманивает их оленьим мясом со стрихнином. Мастерство состояло в том, чтобы проследить умирающего волка. Ну не знаю; охоту я представляю себе не так. Держаться вне досягаемости винчестера волки научились, так что совсем тупыми их не назовешь, но они не настолько умны, чтобы отказаться от дармового угощения, и велика ли заслуга проследовать за обреченной тварью до ее кончины? Замечались за Жаме и другие странности: он подолгу пропадал неизвестно где, из мрака к нему наведывались молчаливые незнакомцы, а порою он ни с того ни с сего проявлял небывалую щедрость, что резко контрастировало с ветхостью его лачуги. Мы знали, что он из Квебека. Мы знали, что он католик, хотя он редко ходил в церковь или на исповедь (правда, он мог успевать и то и другое во время своих долгих отлучек). Он был вежлив, бодр и весел, хотя не имел близких друзей и держался на определенной дистанции. А еще, осмелюсь заметить, он был красив со своими почти черными волосами и глазами и таким лицом, будто на нем то ли вот-вот погасла, то ли вот-вот загорится улыбка. Ко всем женщинам он относился с одинаково уважительным шармом, но при этом умудрялся не раздражать ни их, ни их мужей. Он не был женат и не выказывал ни малейшей к этому склонности, но я заметила, что иные мужчины счастливей, когда живут сами по себе, особенно если они слегка неопрятны и непостоянны в своих привычках.
