— Нижайше прошу прощения, господа…
— О, метр Ольфила, как неожиданно. Какая честь…
— О нет, госпожа Вифания, кир Гиерон, это для меня честь…
— Ну что вы такое говорите, в самом деле…
— Извините, метр Ольфила, я должен был сразу к вам подойти, вы же просили.
— Ничего страшного, Аленн. Поговорим чуть позже.
— Чем мы обязаны честью говорить со столь уважаемым магом, метр Ольфила?
— Собственно я всего лишь хотел похитить ваших племянников, кир Гиерон. Мне бы хотелось немного переговорить с Аленном и Ранальдом.
— Пожалуйста, сколько угодно.
— Премного благодарен. Думаю, нам не стоит отвлекать ваших почтенных родителей, поэтому давайте немного отойдём и побеседуем в стороне.
Маг уважительно поклонился и вместе с молодыми людьми ушёл в сторону по трибунам. Стоявшая рядом темноволосая девушка проводила их настороженным взглядом.
— Думаешь, это касается меня, мама?
— Не знаю, Марли. Мой брат полагает, что лучше подождать с твоим делом пока всё не решится. Хватит нам одного твоего побега из конгрегации магов…
— Одного? Ты же не хочешь сказать, что нам опять…
— Хотелось бы надеяться, но если город присягнёт этому Уберто…
— Но разве мы не сможем остаться? Да и куда нам бежать?
— Не спорь с матерью, Марли. Вам придётся бежать…
— А вам не придётся содержать бедных родственников и переживать за наследство?
— Что ты такое говоришь, Марли, немедленно извинись перед дядей.
— Ты же видишь, мама, он спит и видит, как бы нас сплавить отсюда!
— Немедленно прекрати. Мы у него в гостях, в конце концов! И у нас действительно нет выхода. Твой брат выбрал не ту сторону в этой войне. Думаешь, ему это простят?
Ольфила и молодые люди шли по одной из мраморных ступеней, составлявших охватывавший амфитеатр Арены Правосудия. Внизу разгребали песок и выносили очередного проигравшего.
— Уверен, дядюшка Гиерон опять поставил не на того, — усмехнулся Ранальд, — у него талант…
— Он называет это системой, — рассмеялся Аленн.
— Будьте почтительнее, юноши, кир Гиерон хоть и беден как экклетерская мышь, всё же городской патриций, — не то в шутку, не то всерьёз заметил Ольфила.
С трибуны доносился могучий баритон глашатая:
— Досточтимый негоциант Улаф, из клана сыновей Кернери, прозванный Толсторуком, усомнился в достоинстве товаров досточтимого негоцианта Аконолая из Серениссы. Этот спор может быть решён только поединком перед лицом людей и священных предков. Бойцом от Улафа, прозванного Толсторуком выступает Барсина, поединщиком от Аконолая из Серениссы — Тарл Чёрный…
