Ей обещали, и в голосах обещавших была радость. Нареченная Юлианой спала; проведав ее, девушка вновь спустилась в служебные комнаты. В этот день она узнала многое и почти забыла о первородной Ирэне и ее цветах. Пришло время ужина для слуг, и Мэллит пригласили за стол, девушка не чувствовала голода, но ей не хотелось уходить. Она со всеми ела рагу и пила вино; вкус его был странен, однако сидящие рядом объяснили, что напиток порожден рябиной — деревом с белыми цветами и красными, отгоняющими зло ягодами. Мэллит кивала и улыбалась — ей и прежде нравилось сидеть возле огня, слушая, о чем говорят старшие. Уходить не хотелось, звонок молчал, а рядом приятные люди судачили о дожде, о войне, о хозяйке...
— Она любит цветы, — поддержала разговор Мэллит, — она присылает их нам. Такие красивые.
— Она только их и любит, — сказала высокая и прямая, с толстой косой вокруг головы.
— Эмилия, — одернула старшая над всеми. — Думай, что несешь!
— Да я не в укор. — Провинившаяся смотрела на Мэллит, будто желая сказать больше, чем могла. — Такой доли злому врагу не пожелаешь, только вдовой ей лучше. Она ведь замуж как в тюрьму шла, уж я-то знаю, на моих глазах слаживали.
— Знаешь, так молчи! — оборвала старшая. — Долг свой госпожа справляет — дай Создатель каждому, а что невеселая, так не всем козами скакать.
— А... — начала Мэллит, и все повернулись к ней. — Госпожа графиня сказала, что ваш хозяин утонул... Он упал в воду?
— Может, и упал, — начала названная Эмилией, поймала недовольный взгляд и забила себе рот пирогом.
— Хозяин решил пойти гулять и никому не сказал, — объяснил дородный и седой. — Он не любил быть слабым, наш граф, и заботу лишнюю не любил, а хозяйка... Она слушала не мужа, а лекаря. Правильно слушала, кто бы спорил, только кому понравится, что тебя за ручку водят, будто трехлетку какого?
— Деток у них не было, вот что, — вмешалась красивая и румяная. — Как детки пойдут, не до мужа станет.
— Ты это Свену своему скажи!
— Зачем говорить, он и так знает.
— Ну и дура... Муж, он всегда найдет, кто ему... пятки почешет. Жена не захочет, так свет велик.
— Ну, разболтались! — Седой подлил Мэллит вина. — Это при барышне-то! Вы их, сударыня, не слушайте. Юбки длинные, языки тоже, а в головенках, прошу простить, небогато.
— Это у...
— Тпру, болтушки! Я госпожу Ирэну с рождения знаю, только и расставались, когда в Борн на год отъезжали... Неласковая она, что да, то да, но себя не уронит. Нет, не уронит... Граф ваш знал, чего хотел. Три года вокруг ходил, ну и выходил.
