В черных глазах Люциуса сверкнули гнев и недоумение.
– Твоя мать еще ни о чем тебе не рассказала? – Он покачал головой. – Доктор Пэквуд поклялась, что введет тебя в курс дела. Твои родители не держат слова.
– Мы… мы собирались поговорить позже, – с запинкой произнесла я. Вся моя злость исчезла при виде его явного гнева. – Папа ведет занятие по йоге…
– Йога? – Люциус неприятно усмехнулся. – Изгибать тело в нелепых позах для него важнее, чем рассказать дочери о пакте? И что за мужчина станет тратить силы на подобное нелепое, миролюбивое занятие? Настоящий мужчина должен готовить себя к войне, а не распевать мантры и пороть чушь о внутреннем мире.
«Его слова о йоге я , пожалуй, пропущу мимо ушей…»
– Пакт? Что за пакт?
Люциус задрал голову, уставился на потолочные балки и начал расхаживать по конюшне, заложив руки за спину и чтото бормоча себе под нос:
– Все не так. Совсем не так. Говорил ведь Старейшим: тебя уже давно следовало призвать в Румынию. Я им объяснял, что ты никогда не станешь приемлемой невестой…
Ну вот, приехали.
– Невестой?!
Люциус замер:
– Твое невежество утомляет. – Он навис надо мной и заглянул в глаза: – Твои приемные родители не взяли на себя труд все тебе рассказать, поэтому я сделаю это сам. Буду краток. – Он показал на себя и произнес четко, словно говорил с ребенком: – Я – вампир. – Он показал на меня: – Ты – вампир. Когда ты достигнешь совершеннолетия, мы поженимся. Это предрешено.
Впрочем, «поженимся» и «предрешено» я уже не слышала. На слове «вампир» мои мозги отключились.
Он чокнутый. Люциус Владеску – чокнутый. А мы с ним наедине я пустой конюшне.
И я сделала то, что на моем месте сделал бы каждый нормальный человек: швырнула в него вилы и побежала прочь, не обращая внимания на раздавшийся крик боли.
– Никакой я не вампир! – взвыла я.
Хоть бы ктонибудь послушал. Мои родители сосредоточились на раненой ноге Люциуса Владеску.
– Люциус, присядь, – раздраженно скомандовала мама. Наше с Люциусом поведение не вызывали у нее особого восторга.
– Я постою, пожалуй, – ответил Люциус.
Мама повелительно указала на стулья возле кухонного стола:
– Садись. Сейчас же.
Наш раненый гость замялся, словно собираясь ослушаться, но потом сел, чтото бормоча себе под нос. Мама сняла с Люциуса сапог, на котором отпечатался след вил. Папа, заварив травяной чай, шарил под раковиной в поисках аптечки.
– Всегонавсего синяк, – ободрила Люциуса мама.
– О боже! – Отец выполз изпод раковины. – Не могу найти бинты. За то чай уже готов.
