оглянулась, я радостно закивала головой, искренне надеясь, что эта, по сути, добрая женщина мой
порыв заметит. Заметила, покорно сказала:
- Да, директор Тьер, - и закрыла двери в кабинет, с трудом сдерживая улыбку.
Подойдя ближе ко мне, шепотом пояснила:
- Злой с утра, намаялся бедный, это только выглядит легко, а на деле поднять духа-хранителя ох
как не просто, директор лорд Энер за все годы только один раз и смог, и то готовился столько
месяцев, а закончилось все… да ты же помнишь, на первом курсе была.
Я кивнула, так как действительно Этого никто не мог забыть, а леди найдя свободные уши
продолжила:
- И что ты думаешь, оценили? Как бы не так! Едва бедненький лорд Тьер пришел в кабинет, как к
нему все преподаватели из мужского общежития заявились… - леди Митас тяжело вздохнула, и
так же шепотом продолжила. - Профессор Обрук истерику устроил, со слезами, завываниями и
ультиматумом, что если мужское общежитие тот час же не будет отремонтировано, у него,
Обрука, будет сердечный приступ.
Ну, профессор Обрук всегда отличался некоторыми женоподобными поступками, но чтобы
настолько… неудивительно, что магистр пребывает в не лучшем расположении духа, странно, что
он вообще все здесь не разнес.
- И что директор? - шепотом спросила я, так как любопытство жаждало узнать, что было после
ультиматума Обрука.
Леди закатила глаза, потом не скрывая своего восторженного отношения к лорду Тьеру,
торопливо зашептала:
- Ой, что было-то… Директор сначала весь напрягся от ярости, даже руки сжал, а потом
успокоился, и деловым таким тоном, ну спокооойненько, как с духом-хранителем разговаривал,
поведал Обруку какими именно ударами он может спровоцировать остановку его сердца. И это
даже не угроза была, просто лорд Тьер он как бы размышлял… вслух.
Я хихикнула, леди тоже заулыбалась, и нам обоим было смешно и чуть-чуть жалко лорда
директора и очень жалко обитателей мужского общежития.
- Так, все-все, - прошептала леди Митас, - у нас наказание.
Я опять же закивала, все еще улыбаясь и думая о том, что, в конце концов, двадцать приседаний,
это не посещение кабинета директора с занесением в карту адепта, так что все очень даже хорошо
складывается. Леди секретарь думала так же, подмигнула мне, и, сев обратно за стол,
преувеличенно громко и сурово, возвестила:
- Двадцать приседаний! Приступайте, адептка Риате!
И не успела я присесть даже первый раз, как дверь в директорский кабинет распахнулась, и я
услышала полное ярости:
