Крис был признателен Тантрису за его беззаботность; оба Спутника, похоже, восприняли события минувшей ночи просто как еще одно препятствие, которое нужно преодолеть, а не как какое-то непоправимое несчастье. Это ободрило Криса, поскольку он предполагал, что ему понадобится их помощь.
Он подвесил полный полурастаявшего снега котелок над очагом, потом, прежде, чем залезть в постель, которая с каждым мгновением выглядела все заманчивей, снова прикрыл огонь золой.
Когда он нырнул под одеяло и растянулся подле Тэлии, его ждал еще один приятный сюрприз. Вместо того, чтобы отодвинуться, Тэлия прижалась к его замерзшему телу своим, теплым, и обнимала, пока он не перестал дрожать, несмотря на то, что сама на три четверти спала. «Никогда еще, — подумал Крис, уплывая обратно в сон, — не встречал лучшей проверки для дружбы!»
Когда он наконец проснулся по собственному почину, то решил, что прошло несколько часов; вероятно, сейчас стояло позднее утро или ранний день. Никакого веского повода вставать, по-видимому, не появилось; ветер снаружи завывал с прежней свирепостью.
— Хорошо бы в Приютах были окна, — сказал он сквозь дрему. — Невозможно определить, идет еще снег или нет.
— Нет, — сонно пробормотала Тэлия ему в ухо.
Крис и не знал, что она проснулась.
— Что — нет?
— Не так уж невозможно определить, идет еще снег или нет. Послушай, и услышишь, как снежинки ударяют в крышу и стены с наветренной стороны. Звук другой, не такой, как только от ветра. Что-то вроде шипения.
Крис прислушался: она оказалась права. У завывания бури снаружи имелся какой-то шипящий оттенок.
— Откуда ты знаешь такие вещи? — спросил он, немало удивленный.
— Узнаешь, когда поспишь на чердаке. На чердаках крепковерских домов окон нет, а малыши спят именно там. Так что, если хочешь понять, в расчете на какую погоду одеваться, придется учиться узнавать все звуки, которые погоду сопровождают. Ты куда?
— Раз уж мы проснулись, надо снова раздуть огонь.
Крис принес охапку хвороста из вороха, который он еще раньше затащил внутрь, разгреб прикрытые золой угли, и вскоре пламя снова разгорелось. Несмотря на тепло, которое давали присыпанные угли, комната выстудилась; труба предусмотрительно закрывалась заслонкой, но ветру все равно удавалось выдувать часть тепла. К тому времени, когда он счел, что огонь горит как надо, Крис совершенно закоченел. Он юркнул в постель, и Тэлия снова прижалась к нему, чтобы согреть.
— Ты делаешь определенно гораздо больше того, что требует от тебя долг, — сказал Крис, когда перестал дрожать. — Спасибо.
