— Лучше расскажи, а потом я прочту.
Писатель кивнул и раскрыл папку.
— Я буду сверяться. Так вот, как тебе уже известно, экспедиция Бажанова вышла на двух кораблях — это были построенные в Охотске пакетботы «Добрая Надежда» и «Святой Николай». Федор Брагин сам настоял на участии в ней… А вот кандидатуру Корженевского, астронома и рудознатца, предложила адмиралтейств-коллегия по представлению Академии Наук. Корженевский был в экспедиции кем-то вроде адъюнкта, помощника Брагина. Бажанов шел почти тем же путем, что позже повторили Беринг и Чириков. Под пятидесятым градусом северной широты, в сильном тумане, корабли потеряли друг друга из вида. О судьбе «Святого Николая» ничего не известно — во всяком случае, Корженевскому. А «Добрая Надежда», на борту которой находились Бажанов, Брагин и сам Корженевский, продолжила плавание на северо-восток. В конце июля были замечены признаки близкой земли — ветки деревьев в море, береговые утки, тюлени. Вскоре «Добрая Надежда» оказалась в виду высокого берега. Сплошные утесы, и высадится было негде… В поисках удобного места Бажанов обошел этот остров кругом и обнаружил тесную бухту, но войти туда не сумел. Ночью разразилась страшная буря, и корабль разбился о скалы. Спаслись только Брагин, Корженевский, боцман и трое матросов. Каким-то чудом им удалось выбраться на берег.
— А координаты острова? — спросил Ланге.
— Увы… Не сохранились в рукописи. Прослеживая путь «Доброй Надежды», можно предположить, около пятьдесят первого или пятьдесят второго градуса широты. С долготой сложнее. Ближайшие известные острова там — Алеутские, но едва ли Бажанов мог так быстро достичь одного из них. Это остается загадкой, Александр… Но словом, они спаслись, и население острова встретило их гостеприимно и приветливо…
— Население?
— Да, племя ламаджи. Ты, конечно, догадывался об этом…
— Вот о ламаджи подробнее.
— Насколько смогу… Точнее, насколько я сумел разобраться. Итак, не имея возможности покинуть остров, русские мореплаватели остались жить у ламаджи. Брагину не составило особого труда выучить их язык, Корженевский тоже сносно им овладел. Воззрения ламаджи, в изложении Корженевского, выглядели совершенно необычно. Прежде всего, у них не было никаких богов. Ничего похожего на религию.
— Но ведь это невероятно! — воскликнул Ланге. — Это противоречит всему мировому опыту! Ни одна человеческая культура, тем более примитивная, не обходилась без религиозных представлений, хотя бы самых смутных… Нет, Корженевский, должно быть, ошибся… Или его не допускали в тайны их культов…
