— Что у вас там? — спросил он, и я проследил за его взглядом. — Похабные картинки?
Лицо мое потеплело.
— Ну, в некотором роде, — сказал я, и он хмыкнул. Потом наклонился ко мне, заглянув в глаза.
— Можно? — спросил он.
Я кивнул.
Он взял их, откинулся назад. Осмотрел искоса из-под косматых бровей и склонил голову набок. Затем поджав губы, он довольно долго разглядывал их, наконец улыбнулся и положил на стол.
— Очень хорошо, — сказал он. — Очень хорошие фотографии. — Тут его голос изменился. — Увидеть Землю и умереть.
— Не понял…
— Старое присловье, вот сейчас вспомнилось. «Увидеть Венецию и умереть». «Увидеть Неаполь и умереть». «Да скончаться тебе в Ирландии». Некоторые города когда-то так гордились собой, что их посещение для многих считалось величайшим событием в жизни. В моем возрасте можно быть космополитом в несколько большей степени. Спасибо, что дали мне взглянуть на них. — Его голос окреп. — Они пробудили во мне много воспоминаний. Некоторые из них даже были приятными.
Он сделал большой глоток, а я смотрел на него, как зачарованный. Казалось, он стал выше ростом, когда выпрямился в кресле.
Но это невозможно. Это просто невозможно. Я должен был спросить его.
— И сколько же вам лет, мистер Блэк?
Он ухмыльнулся уголком рта, небрежно туша свою сигару.
— Можно слишком по-разному ответить на ваш вопрос, — сказал он. Но я понимаю, о чем вы на самом деле спрашиваете. Да, я видел Землю в действительности, а не только на фотографиях. Я помню, как все было, до того, как был построен Дом.
— Нет, — сказал я. — Это физически невозможно.
Он пожал плечами, потом вздохнул.
— Может быть, вы и правы, Лэндж, — сказал он. Он поднял стакан и осушил его. — Это неважно.
Я тоже допил, поставил свой стакан рядом с фотографиями.
— Откуда вам известно мое имя? — спросил я у него. Опустив руку в карман, он сказал: — Я вам кое-что должен.
Но не деньги вытащил он из кармана.
— Увидеть Землю, — сказал он, — и ариведерчи note 6.
Я почувствовал, как пуля вошла в мое сердце.
Как?..
Вокруг меня кружился доводящий до изнеможения, пульсирующий музыкальный водоворот, огни все быстрее и быстрее меняли свои цвета. Потом пришла пора вступать и мне со своим кларнетом. Мне это удалось. С трудом, но удалось.
Довольно скоро раздались аплодисменты. Я на подгибающихся коленях выстоял поклоны. Затем огни эстрады погасли и, я вслед за другими спустился вниз.
Когда мы уходили, рука Мартина опустилась на мое плечо. Он был нашим ведущим музыкантом, склонным к полноте, на три четверти облысевшим, с тяжелыми мешками под блеклыми, слезящимися глазками. Очень хороший тромбонист и к тому же отличный парень.
