Античная традиция в том виде, в каком она представлена у Плутарха, приписывает Ликургу всю коллекцию особенностей государственной и общественной жизни Спарты. Данная традиция идет еще от Аристотеля, который считал, что Ликург создал совершенно новую конституцию, регулирующую всю жизнедеятельность полиса, точно так же, как Солон двумя веками позже сделал это для Афин (Pol. II, 9, 1 1273 b 30-35)[002_121]. И в этом Аристотель по большому счету прав. Как правило, радикальные политические реформы всегда сопряжены с одновременным социальным реформированием общества. Конечно, не все преобразования, как мы увидим далее, были осуществлены Ликургом, но в главных чертах именно он был автором политического и социально-экономического реформирования спартанского общества на рубеже IX-VIII вв.[002_122] Именно это основное качество законодательства Ликурга - его всеобъемлющий характер - и зафиксировала наша традиция. Спартанцы на протяжении всей своей истории воспринимали законы Ликурга как безальтернативный стандарт и его именем, и под реставрационными лозунгами проводили подчас самые радикальные реформы. Достаточно в данной связи вспомнить реформаторскую деятельность спартанских царей конца III в. Агиса и Клеомена. Их реформы несли на себе печать исключительной архаизации и проводились под лозунгом возврата к прошлым институтам.
Аристотель находит, что лучшие греческие законодатели, к которым он причисляет и Ликурга, принадлежали скорее к среднему сословию, чем к высшей знати или простому народу. "Наилучшие законодатели, - пишет он, - вышли из граждан среднего круга: оттуда происходили Солон (что видно из его стихотворений), Ликург (царем он не был), Харонд и почти большая часть остальных" (Pol. IV, 9, 10, 1296 a). По мнению Аристотеля, именно выходцы из среднего класса были способны подняться над партийными интересами и предложить конституцию, учитывающую интересы общества в целом[002_123]. Судя по творчеству Солона, древние законодатели (номофеты) и устроители (эсимнеты) прекрасно понимали неизбежность социального компромисса как единственно возможного варианта для предотвращения смуты, ведущего к полной анархии и дезинтеграции. Великий афинский законодатель, отвечая на обвинения, раздававшиеся справа и слева, объяснял, что он действовал ради пользы всего общества. Как и Ликург двумя веками раньше, Солон, прибегнув к спасительному компромиссу для установления длительного социального мира, сознательно пошел на конфронтацию с частью общества (fr. 5, 1-6 Diehl
