Появление жены прервало ход его мыслей.
– Здравствуй, – сказал он, увидев Назан. Но ответа не получил. Как всегда, она ограничилась молчаливой улыбкой.
– Почему не отвечаешь? Я тебе сказал: «Здравствуй!»
– Здравствуйте!
– Ну, здравствуй! Да что ты словно неживая?
И вдруг он подумал: «Интересно, какой она станет, если выпьет немного ракы? Ведь иной раз вино пробуждает в нас совсем другого человека. Как знать, быть может, этот второй человек у жены окажется более жизнерадостным?»
Наполнив рюмку, он поставил её перед Назан:
– На, выпей!
Назан растерялась. Пить ракы? Ещё чего не хватало!
– Почему же ты стоишь? Садись и пей!
– А вы это серьёзно?
– Да, серьёзно!
– Но разве это возможно?
– Конечно! Я так желаю! Если муж повелит выпить хоть яд, ты не смеешь отказываться.
– Это верно, но… от одного запаха у меня всё переворачивается внутри.
– А хоть и так, всё равно: ты должна выпить.
– Не заставляйте меня, Мазхар-бей!
– Ты должна выпить, я приказываю! – загремел он.
Назан нерешительно взяла в руки рюмку, поднесла её ко рту, но пряный запах аниса, ударивший в нос, вызвал тошноту. Она едва смогла поставить рюмку на стол. Это взбесило Мазхара.
– Пей, говорят тебе!
– Мазхар-бей!..
– Или выпей, или…
Назан потупилась и молчала.
– …или тебе придется поцеловать моё мёртвое чело!
Не помня себя, Назан схватила рюмку, сделала глоток. Мутная жидкость опалила ей горло и язык; она закашлялась.
Мазхар взорвался:
– Вон отсюда!
Назан с виноватым видом тихонько ускользнула в спальню.
Наблюдавшая эту сцену сквозь занавеску Хаджер-ханым широко раскрыла рот. Колени её дрожали. Позабыв об обиде, она готова была тотчас броситься к сыну на шею, обнять его и расцеловать. Ей с трудом удалось сдержать себя.
Выпив несколько рюмок и не закусив ничем, Мазхар поднялся из-за стола. Он совсем захмелел. Нет, он не желает более ни минуты оставаться в этом постылом доме!
Нахлобучив на голову шапку, Мазхар вышел на улицу.
Сейчас ему были противны и жена и мать. Он, конечно, понимал, что их нельзя сравнивать друг с другом. Да что и говорить, если бы, например, его матери предложили рюмку ракы… О, она без малейшего колебания опрокинула бы её себе в рот. А ещё вечно похваляется, что строго соблюдает религиозные обряды и не пропускает ни одного намаза. «Ну и аллах с ней! – подумал Мазхар. – Гораздо хуже, что она позволяет себе так обращаться с невесткой. Это вообще чёрт знает что!»
Как бы то ни было, обе женщины делают его несчастным. Конечно, характер матери не изменишь. Но Назан… Если бы она хоть как-то проявила свою волю, настояла на том, чтобы отделиться от матери, сердилась, наконец. Тогда ещё можно было бы искать выход. Но она не выражала никаких желаний и никогда ни на что не жаловалась.
