— А вы знаете, что-то такое я слышала, — вспомнила Ольга, подумав. — За спиной явственно прозвучало: теперь, мол, не грех и клад поискать, то-то, поди, запасено…
— Я ж говорю — дуралеи, — процедил Сильвестр. — Бывает, конечно… вот только у меня никакого клада нет… по крайней мере такого, каким эти мизерабли могли бы воспользоваться.
— Мизерабли? — подняла брови Ольга. — Откуда вы знаете такие слова?
— А почему б и не знать? — судя по тону, мельник ухмыльнулся.
— Значит, не зря про вас говорили…
— Что?
— Что человек вы непростой…
— Как посмотреть… — сказал Сильвестр.
— Послушайте, — сказала Ольга. — Что я могу для вас сделать? Откровенно говоря, молитвы я и не знаю наизусть, разве что «Отче наш» с грехом пополам… Может быть, послать за доктором? В имении хороший доктор, даром что немец…
— Да доктор здесь уже ни к чему. Что немец, что швейцарец. Все, Ольга Ивановна. Это — рубеж. А потому все усилия будут бессмысленны и напрасны…
Его речь звучала гладко и свободно, совершенно не по-мужицки, и Ольга окончательно уверилась, что имеет дело с человеком, в некотором смысле деревне абсолютно чужим. В голове у нее завертелись реальные истории и полусказочные россказни о блестящих гвардейцах, ставших деревенскими отшельниками, о титулованных дворянах, растворившихся в коловращении простой жизни, как тут было не вспомнить о легенде, согласно которой не кто иной, как сам государь император Александр Павлович не скончался своей смертью в Таганроге, а в облике лапотного мужика ушел бродить по Руси…
Что бы там ни было и как бы дело ни обстояло, в одном можно быть уверенным твердо: у Сильвестра не было ни малейшего сходства с государем императором Александром Павловичем.
— Подойдите поближе, — сказал Сильвестр, и Ольга послушно приблизилась. — Ну что же, Ольга Ивановна… Высмотрел я вас, уж простите…
— Господи, за что?
— За все, — загадочно произнес мельник. — Возможно, я поступаю плохо, но, цинично выражаясь, в моем положении с моим прошлым за спиной о совести рассуждать как-то и смешно… Грехом больше, грехом меньше — какая, в сущности, разница… Потому что ведь есть в вас что-то, угрызения совести заглушающее…
— Да о чем вы?
Везло ей сегодня на бредящих — только что Бригадирша, а теперь и этот…
Глаза Сильвестра странно поблескивали, как освещенные изнутри синие стекляшки.
— Не зря ж говорится — на кого Бог пошлет, — сказал он внятно и словно бы чуточку насмешливо. — Что уж теперь… Ольга Ивановна, запоминайте накрепко: Джафарке ни за что не давайте сесть на шею, он, сами убедитесь, баловник и ветрогон, лишь только покажете слабину — на шею сядет и ножки свесит. Покруче, главное, со всеми покруче, а то заездят они вас, а не наоборот…
