Сразу несколько рук вцепились в девушку и подняли на ноги в тщетных попытках изобразить требуемое «обхождение». Она затравленно озиралась. Вокруг толпилось человек семь, на вид — мужики мужиками, вот только за поясами у всех ножи и пистолеты, иногда дорогие, от лучших мастеров, а у двух в руках ружья, опять-таки не убогие мужицкие. Физиономии были самые что ни на есть продувные, мирным крестьянам не свойственные. Она уже начинала кое-что понимать, но верить не хотелось…
Перед ней, расставив ноги в начищенных сапогах, стоял обладатель ироничного голоса. На деревенского мужичка он походил мало: щеголял в поддевке из тонкого сукна, красная рубаха перехвачена широким поясом, на который, несомненно, пошла дорогая кружевная шаль, за пояс заткнуты кухенрейтеровский пистолет и широкий, прямой охотничий кинжал в ножнах, обтянутых синим бархатом с серебряными накладками. Через плечо у него вдобавок к имевшемуся арсеналу висела кавалерийская сабля образца, состоявшего и сейчас на вооружении (Ольга, выросшая в доме генерала, обладавшего большой библиотекой на всевозможные батальные темы, в оружии разбиралась неплохо).
Субъект этот, довольно молодой, был чернявым и горбоносым, как цыган, и в левом ухе у него болталась тяжелая золотая серьга с крупным изумрудом — определенно дамская. Казака изображал из себя, надо понимать…
Тот, что стоял справа, бесцеремонно протянул руку, качнул корявым указательным пальцем сережку в ухе Ольги и удовлетворенно осклабился:
— А камешек-то — брыльянт!
— Дура ты, братец, уж прости на худом слове, — сказал чернявый. — Настоящий брильянт — это сама барышня и есть. Вы нас, барышня, не извольте опасаться, казак красотку не обидит, а по крайности непременно сначала согласья спросит…
Остальные так и грохнули. Ольга бросила быстрый взгляд по сторонам, но так и не увидела возможностей для бегства — Абрека и след простыл, нападавшие плотно ее обступили, не вырваться. Тут и гадать не стоит, это, конечно же…
— Васька Бес? — спросила она, глядя в глаза чернявому.
Он ухмыльнулся, блеснув великолепными зубами, без нужды поправил саблю жестом, который наверняка считал картинным.
— Кому Бес, а кому и Василий Лукич… А вас, милая барышня, Ольгой Ивановной кличут?
— И что с того? — спросила Ольга, по-прежнему глядя ему в глаза и стараясь не выказывать испуга. — Извольте объяснить, отчего такое нахальство…
— Фу-ты, ну-ты! — расхохотался тот, что трогал сережку. — Княгиня, ага! Того гляди, на конюшню отошлет…
