Гостья приближается к большому окну, выходящему на улицу.
– И даже балкон! Им пользуются?
– Конечно, летом я там обычно сижу. Движение на улице не очень сильное. Садись, – предлагает Тереза, – сейчас принесу нам чаю.
Жанетт садится на диван и смотрит вслед Терезе, на душе муторно. Она бы охотно продолжила разговор о квартирах, но гадание? Хозяйка не похожа на гадалку. Больше на девиц из гимназии, где училась Жанетт, которые, чтобы выделиться, ходили на уроки исключительно в черном. А квартира… Жанетт и Юнас давно мечтали жить в подобной, правда, эта большая гостиная какая-то… пустовато тут. Только диван и несколько кресел.
Тереза входит с двумя большими чашками. И почему у Симона нет столика около дивана? раздраженно думает она.
– Тебе с сахаром? – спрашивает она, передавая чашку Жанетт.
– Нет.
– Ой, а я думала… я положила совсем немного…
Жанетт берет чашку.
– Ничего, – говорит она, – а молоко есть?
– Нет… – отвечает Тереза, – молока… не оказалось.
– Ничего, – повторяет Жанетт.
Тереза стоит со своей чашкой, не решаясь сесть рядом с Жанетт. Вишневый бархатный диванчик такой маленький, вдвоем будет тесновато. Начало хорошее, думает Тереза и опускается на пол. Устроившись поудобнее, она смотрит на Жанетт снизу вверх. Видит в ушах Жанетт золотые сережки, маленькие. Ногти не очень длинные, покрашены светло-бежевым лаком, с перламутром.
– На улице так холодно, – говорит Жанетт.
Обе смотрят в окно, за которым белеет в свете фонарей падающий снег, точно большое облако.
Тереза, не отрывая взгляда от Жанетт, отпивает глоточек. Она чувствует, что постепенно уходит. Эту девушку она видела раньше. Или похожую на нее. Может быть, в одной из развлекательных телевизионных программ. Вся такая милая, аккуратная, вся такая холеная. Подобных девиц Тереза побаивается.
– Ты работаешь в средствах массовой информации? Или в службе сервиса?
– Служба сервиса в рамках средств массовой информации, – отвечает Жанетт, – я сценарист. Это твоя бабушка тебе сказала? – спрашивает она вдруг и смотрит Терезе прямо в глаза. – У нее был дневник, в котором она записывала, кому она что нагадала?
– Бабушка, – Тереза с легким вызовом расправляет плечи, – была просто моей бабушкой. Никакого дневника у нее не было.
Жанетт ставит чашку на пол. Заправляет волосы за уши и наклоняется вперед. Когда она наклоняется, становится видно, что прядки ее светлых волос отливают разными оттенками. Кожа чуть загорелая, а около ямочки на шее сверкает простенький золотой кулон.
