“Отец, – сказала Розали, – я выдержала испытание”.
“Нет”, – возразил он. Он не мог даже вообразить, что скажет нечто другое.
“Да, – настаивала Розали, – я выдержала. Я сама так решила. Все теперь решилось”.
Она осторожно опускает обе ноги на пол, стоит перед отцом, утомленная, но счастливая. А тот весь поник, измотанный до передела.
“Сердце мое, – сказал он, – ты не выдержала испытание, ты только поняла, какое оно”.
“Нет, я выдержала. Так ты научишь меня, как стать директором цирка?”
Он погрузился в раздумье. И увидел себя как бы со стороны: он разговаривает со своей дочкой как со взрослой, рассказывает ей о контрактах, обсуждает артистов. Он видел, как в один прекрасный день он передает ей свою плетку с золоченой инкрустацией и как его дочь стоит посреди арены, окруженная лошадьми, акробатами, клоунами, наездниками, танцовщицами на проволоке, жонглерами, – директриса с задорно торчащим хвостиком и детской фигуркой.
Настоящая пародия, карикатура на меня. Словно бы я стал белым клоуном, подумал он.
“Нет, – повторил он, – не стану я учить тебя тому, что должен уметь директор цирка”.
“Тогда я пойду своей дорогой, – сказала Розали. – Ведь ты научил меня держать равновесие”.
И она ушла из шатра, даже не обернувшись на крик зовущего ее отца.
* * *
– На полу мастерской полно черных кошек, – бормочет Тереза, открывая глаза.
Длинный коридор с желтыми стенами и лампами дневного света. Вдалеке – стеклянная дверь, по ту сторону двери светло, и стекло блестит, переливается.
Рука у нее крепко забинтована. В изножье кровати кто-то сидит, светловолосый, у Терезы слегка закружилась голова, наверно, какой-то знакомый…
Она поднимает голову с подушки.
– Симон, – говорит она осторожно, – это ты?
Симон поднимается и подходит ближе. В одной руке у него газета “Афтонбладет”, в другой – шоколадка, которую он почти всю съел, и бумажная обертка свисает, словно завитки серпантина.
Давно он сидит здесь? – с удивлением думает Тереза.
Симон смотрит нежным взглядом и какой-то весь торжественный.
– Привет, Тереза, – говорит он.
– Привет, привет. – Тереза хочет встать с кровати, но все тело отяжелело и не слушается.
– Я в больнице, да?
– Да.
– Хм. – Тереза поднимает руку, чтобы получше рассмотреть большую белую повязку.
– Я, – говорит Симон очень серьезно, а сам весь сияет от гордости, – я спас тебе жизнь. Хочешь? – Он протягивает ей остаток шоколадки.
– Нет, – отказывается Тереза и улыбается. – А как ты спас мне жизнь?
