— Акваюм, — согласился дядь Вань и застыл. Пришлось дать ему еще. Дядь Вань ничего не понимал, откуда на него сыплются эти деньги. Он совсем испугался. По лицу было видно, как растеклись его мысли. Он достал деньги и начал их рассматривать, потом спрятал их и вот тут щедро, широко перекрестился. И поглядел на «Ваею». Валера не сгинул. Дядь Вань кивнул себе и сказал:
— Ты не думай, я пьякай тогда не из-за банки… Не из-за йибок… У меня Гйиша помей, дъюг.
— Дядя Гри… Гриша?
— Я пьякай бьять в ёт на хей, — расчувствовался дядь Вань. — В ящиках его наш-и. У винного. Два дня (тут он запнулся).
— Два дня лежал валялся? — сочувственно поддержал его «Ваея».
— Ну! — чуть не плача, кивнул дядь Вань. Этот трехлетний по языку дядь Вань вспомнил о смерти. Его надо было затормозить на этом скользком пути, а то он, имея деньги, сейчас похромает в свои «Четыре ступеньки» (в винный) и затем сгинет на неделю.
— Пошли, по… поможешь, — решительно сказал Номер Один.
Дядь Вань стоял сомневался. Собственно, ему больше денег и не нужно было. Хватит и этих.
Номер Один это понял и сказал еле внятно:
— Деньги ве-верни?
— Эх, понес-ась, Ваей, — крякнул дядь Вань, как бы не расслышав, и взял на себя ноги. При этом оглянулся на свои ящики, аккуратно положил покойниковы ноги на пол и сначала отнес ящики на полэтажа вверх, а затем уже вернулся выполнять свой печальный долг. Сопрут, конечно, он прав.
Номер Один, известный себе как Валерий, понес все тело, а слесарь деликатно приподнимал как бы шлейф, одни ботиночки трупа, хромая по ступенькам. И на том спасибо.
Сделали привал под дверью за номером тринадцать, посадили Друга у стены. Дядь Вань прокашлялся, посмотрел на «Ваею», который денег больше не высовывал, затем решился и позвонил. В квартире стояло молчание.
Дядь Вань стал, приплясывая, стучать и заглядывать в глазок:
— Тимофевна, отчиняй!
Тот же эффект.
Затем что-то за дверью стукнуло.
— А? Тимофевна! Ну вот он я, — не дождавшись другого сигнала, солидно пробасил дядь Вань. — Че? Говойи шибче, не с-ышу!
Помолчав, он сообщил, адресуясь в дверной пробой:
— Тут ми-иция, давай отчиняй! (Шутливо). Я понятой тут! (Пауза). Да не ипи дую!
Обернувшись, дядь Вань сообщил:
— Она завсегда епит дую.
— Че это она лепит дуру?
Тут дядя Ваня как бы споткнулся. В его корявом мозгу, видимо, промелькнули какие-то соображения о нереальности происходящего. Но тут мысль насчет денег и близкой выпивки все заслонила, и он снова возопил:
