Лучшая половина семейства Стрельцовых возмущенно фыркнула и поднялась с дивана.
– Скажешь тоже!… Просто подумала: а вдруг…
Артем также покинул насиженное ложе и обнял супругу чуть повыше талии.
– Фантазерка ты моя. Просто подумала… и надумала. До пятницы времени еще вагон, как-нибудь определимся. Пути господни неисповедимы, может и попятный включу – соглашусь с Валеркой.
Настя снова взъерошила непокорную челку мужа:
– Учитывая ослиное упрямство некоторых бизнесменов, сильно сомневаюсь…
– И зря! Я очень неожиданный, возьму и поменяю решение.
– Ну-ну…
– Разберемся! И, вообще, твой супруг голоден, словно стая диких африканских львов. Что у нас на ужин?
– Стрельцов, и ты еще считаешь себя образованным?… Стая – это скорее про шакалов и гиен, а у львов – прайды.
– Ладно, словно прайд диких африканских львов.
– А где ты видел домашних?
– Женщина, не придирайся! Борец за чистоту речи выискался! Не накормишь мужа – добытчика, он съест одну симпатичную особу,- Артем легонько куснул Настю за мочку уха.
В отместку жена лизнула его в подбородок.
– Уговорил, красноречивый! Пошли, накормлю добытчика.
– Ура!!- Артем подхватил Настю на руки и потопал на кухню. В стрельцовских двухсотметровых хоромах расстояние от гостиной до вотчины кастрюль и плошек не измерялось тремя шагами, но ноша не тяготила. Напротив, кое-что облегчала. Тонкие пальчики на шее, шелковистая кожа на щеках жены и ее игривый взгляд отгоняли тяжкие думы эффективнее, чем репеллент мошкару.
Ночь обещала выдаться жаркой.
Ночь выдалась не только жаркой, но и темной. Ватные комки кучевых облаков плавали так низко, что, казалось, налившийся свинцовой тяжестью купол неба вот-вот раскрошится и рухнет вниз. Сквозь облачные разрывы лишь изредка помаргивали искорки звезд, а сырная головка луны, вообще, не показывалась в поле зрения.
Ввиду этакого безобразия Настя даже не задернула шторы, что в последнее время делала регулярно. На заглядывающую в окна круглолицую хозяйку ночи она реагировала очень нервно, где-то вычитав гипотезу о негативных последствиях лунного света для развития плода. Сегодня же у Артема была отличная возможность любоваться красотой ночного города – светящиеся оранжевые и желтые прямоугольники окон, хаотично разбросанные по темным тушам домов, с успехом заменяли звезды, а протянувшиеся вдоль улиц и мостов янтарные ожерелья фонарных ламп тянули и на созвездия.
Пейзаж завораживал.
Иногда, просыпаясь среди ночи, Стрельцов не сразу возвращался во владения Морфея, а разглядывал усыпанные редкими огоньками ближайшие здания. И представлял, какая жизнь бурлит за их стенами, какие трагедии и драмы сотрясают компактные мирки разнокалиберных квартир. Где-то пылает неугасимый пожар страстной любви, где-то пьяные трясущиеся руки ищут нож, чтобы вонзить его под ребра собутыльнику, где-то вязкое полотно тишины разрывает шелест книжных страниц. И за каждым светящимся окном существует нечто свое, неповторимое и уникальное…
