Тут Адмиралов не выдержал и открыл глаза:
- Кто молодец?
- Оба молодцы, - сказал Крачун.
- Поймите, - сказал Адмиралову доктор Фурин. - Аутист пошел на контакт. Неважно на какой, главное - это контакт. На втором сеансе и такой успех!
Адмиралов пожал плечами. В тулупе было жарко. Адмиралов уже вспотел. Пуговицы расстегнуть он давно расстегнул, но снять тулуп догадался только сейчас, когда подъезжали. Поэтому и не стал снимать тулуп - все равно приехали.
Приехали затемно. Из поезда вышло человек триста. Побрели толпой по дороге к заливу. Пока шли, растянулись на полкилометра и теперь шли один за другим - так и вышли на лед вереницей. Адмиралов шел за доктором Фуриным, следом за Адмираловым шел Крачун. Шли долго по льду, чуть ли не час. Шли и шли. Шли и шли. Пока шли, почти рассвело. Адмиралов часто оглядывался, не исчез ли берег из виду. Рыбаки постепенно покидали цепь, рассредоточивались по сторонам. Наконец и впереди идущий Фурин остановился.
- Так? - спросил Крачуна через плечо Адмиралова. - Давай за те торосы, там ветра меньше.
- Нет, уклейка берет там.
Доктор Фурин посмотрел, куда указал доктор Крачун, и согласился.
Залив большой, места всем хватит. Нашли себе место в стороне от других рыбаков.
А некоторые так и шли вперед. Некоторые уже так далеко ушли, что были едва различимы. Адмиралов смотрел в даль залива.
- Корюшатники, им далеко, - сказал Фурин.
- А мы здесь, - добавил Крачун.
Лунок насверлили.
Сели на ящики. Стали ловить.
Крачун и Адмиралов ловили на мотыля, а Фурин ловил сразу и на мотыля и на опарыша, эту комбинированную наживку он называл сэндвичем.
Крачун опарышем пренебрегал по эстетическим соображениям. Так он сказал.
- Все, что естественно, не безобразно, - опустился до банальности Фурин. - В тебе говорят детские комплексы. Деревянная уборная в пионерском лагере... Ты боишься ее.
- Фильм «Броненосец Потемкин», - сказал Крачун.
Чтобы переменить тему. Адмиралов спросил, чувствует ли червяк боль на крючке.
Ему объяснили, что в виду отсутствия центральной нервной системы, боль он не чувствует. Почему же он извивается, спросил Адмиралов.
- Рефлекторные движения, - сказал Фурин.
- Почему же он не хочет лезть на крючок?
- Кто сказал, что он чего-то не хочет? Хотеть или не хотеть могут высокоразвитые существа, а у червяка нет желаний.
- Он не чувствует боль, - сказал Адмиралов, - но ведь боль есть.
- Это как? - не понял Крачун.
- Боль сама по себе и ничего, кроме боли. Вот червяк на крючке, это и есть беспримесная чистая боль, которую, как вы говорите, червяк не чувствует.
