Хали застонал и, сжав виски руками, бросился на жалобно скрипнувшие нары. О, Аллах, как же это, оказывается, трудно, как мучительно и невыносимо – бояться за любимую женщину! Собственная судьба волновала гораздо меньше, а вот мысль о том, что его неведомый враг, который, похоже, не поверил в смерть Хали Салима и нашел его даже здесь, может причинить боль Тании…
Отчаяние, почуяв приближение победного финала, нетерпеливо потирало потные ладошки, сидя на плече у Хали. Ну же, миленький, вот так, вот так, еще усилие!
Но, совершенно неожиданно для предвкушавшего триумф отчаяния, Хали вскочил и с размаху врезал кулаком в стену.
Ауч! Разбитые костяшки пальцев моментально залились кровавыми слезами, а волна боли смела отчаяние с плеча Хали и, что самое обидное для недавнего триумфатора, отправило его прямиком в унылый сосуд. И они нашли друг друга!
Оторвав кусок от бинта, щедро намотанного ему на спину и грудь врачом в отеле, Хали кое-как перевязал кровоточащие пальцы. И только сейчас до него дошло, что в его лексиконе появилось слово, к которому он всегда относился с сарказмом. Любимая… Разве? Это ведь чепуха все, я же знаю! Выдумки. Но… Тания, она просто… Она…
Хали горько улыбнулся. Ну что ж, самое подходящее место для подобных откровений. В крохотной и душной камере, рядом с депрессивным ведром, потонувшим в миазмах, до него, болвана, наконец-то дошло, ЧТО с ним происходило последние две недели. И КТО вошел в его жизнь. Брависсимо. Повеситься, что ли?
Но, слава Аллаху, почувствовав настроение хозяина, в атаку ринулся отдохнувший спецназ. На этот раз в дело вступили новобранцы, из последнего призыва.
Раннее июльское утро. Жара, лениво потягиваясь, еще нежилась в постели, готовясь к рабочему дню. Небо пока было синим и с удовольствием смотрело на себя в море, мягко разглаживая ладонью ветра ежившуюся спросонок водную гладь. Хали любил это время суток, вернее, полюбил за почти три месяца, проведенные в этом отеле. Раньше он просто никогда не просыпался так рано, его утро начиналось после полудня.
Но сейчас, в этой жизни, к которой он почти привык и с которой почти смирился, он вставал около 6 утра и шел на пляж, такой заманчиво пустынный в это время. Отдыхающие, которые, словно стада морских котиков, скоро заполнят своими тушками все лежаки, еще спали. Уборщики, наводившие здесь порядок после ночных забав особо любвеобильных парочек, только готовились приступить к своим обязанностям. И он, Хали, был в эти минуты единственным и полноправным участником ленивой игры моря и неба.
