– Тань, я не настаиваю. Если нельзя говорить – что ж поделаешь. Просто… – Я помолчала, водя пальцем по песку. – Просто я по себе знаю, как трудно оставаться один на один с бедой. Хотя, – пожала я плечами, – может, ничего страшного и не произошло. Может, его с кем-то спутали, твоего Хали. Это все из-за взрыва. Успокоятся, разберутся и отпустят, вот увидишь!
– Как бы я хотела, чтобы все было именно так! – тяжело вздохнула Таньский. – Но скорее всего то, что Хали был арестован сразу после взрыва, – всего лишь совпадение. Его все-таки нашли, и теперь… – Лицо ее исказила мучительная судорога, словно нечем было дышать.
– Таньский, заяц, не молчи, говори, пожалуйста, говори хоть что-нибудь! – испуганно затормошила я подругу. – Тебе надо выговориться. Мы вместе подумаем, что и как. Ну ты же знаешь – одна голова хорошо, а две…
– Неудавшийся генетический эксперимент, – через силу улыбнулась та. – Ладно, ты права. Помнишь, перед нашим отъездом я смотрела фильм с Сабиной Лемонт?
– Ну вот, – расстроилась я, – совсем меня за дуру держишь. Что за бездарная попытка сменить тему? При чем тут фильм?
– Ты не поняла, – грустно посмотрела на меня подруга, – все очень даже связано. Если помнишь, я тогда еще все время вспоминала убийцу Сабины…
– Ну еще бы, такие затейливые словесные обороты редко услышишь.
– Так вот, оказалось, что вспоминала я Хали.
– Стоп. – Я схватила Таньского за плечо и развернула ее лицом к себе. – С этого момента подробнее, пожалуйста. Ты же мне рассказывала, что убийца Сабины Лемонт покончил с собой в тюрьме? При чем тут Хали?
– Смерть Хали была инсценирована, все это его отец устроил, чтобы вытащить сына. Сам Хали тогда вообще был не в себе, ему была абсолютно безразлична собственная судьба.
– Ну еще бы, после такой дикости – зарезать женщину, любившую его! – Меня аж передернуло. – Не знаю, Таньский, он, конечно, безумно красивый мужик, твой Хали, но как ты можешь, зная, на что он способен…
– Не говори так! – вскочила с лежака подруга и, воинственно сжав кулаки, топнула ногой. – Ты же его совсем не знаешь! Он никого не убивал! Он вообще не помнит, что произошло той ночью, его явно чем-то опоили! Но он никого не убивал!
– Так не помнит или не убивал?
– Хали не способен поднять руку на женщину, он и мысли не допускает, что женщину можно ударить, а уж чтобы убить! – запальчиво кричала Таньский. Глаза ее горели, волосы растрепались, окровавленная повязка добавляла воинственности этой валькирии.
