— Как закончишь — иди к банку. Мы тебя там ждать будем.
Мы вышли из гостиницы как два раненых солдата. Двое калек, которые сами идти не могут, зато поддерживаю товарища.
— Далеко идти? — голос не слушался, поэтому вместо нормальной речи слышалось только сипение.
— Не очень, — тихо ответил маг, — думаю, как раз к закрытию доковыляем.
Так мы и шли. Прохожие косились на нас, но ничего не говорили, лишь обходили стороной. У меня не было сил даже рассматривать красоты города, однако есть вопрос, который необходимо задать.
— А почему вы не припугнули его? Помахали бы секирой, да пообещали бы спалить его любимое заведение к чертям собачьим?
— Так он в стражу мог нажаловаться. Хуже вышло бы.
Больше мы не разговаривали — берегли силы.
— Мы на месте, — объявил маг.
Мне показалось, что прошла вечность с того момента, как мы вышли из гостиницы. Мышцы болели, кости ныли, как у старухи, а ноги совершенно не слушались меня. Я даже дышала через раз: лёгкие нещадно жгло, как после долгого бега.
Банк оказался высоким красивым здание из белого камня, с изумительной лепниной и фигурами, покрытыми золотым напылением. Сейчас, на закате, это здание казалось розовым, потому что заходящее солнце скользило своими лучами по белоснежному камню.
Это было красиво. Очень красиво. Я открыла рот и смотрела. Подобное зрелище завораживало.
— Идём быстрее, поторопил меня Гирриан, — они собираются закрываться.
Мы вошли в банк. Внутренняя отделка нисколько не уступала по красоте внешней, даже превосходила её: золотых статуй было в разы больше, а сделаны они были искуснее.
Слева и справа на стенах высели различные картины, изображающие природу, города, людей. Не стоит и говорить, что они были очень красивыми.
В подобном месте, где великолепие окружает тебя со всех сторон, чувствуешь себя маленьким никчёмным человечком, которого удостоили чести лицезреть подобное величие.
Мы подошли к единственной стойке, за которой скучал толстый гном, и я протянула бумажку с номером своего счёта. Маг, проявив тактичность, отошёл в сторону и стал меня дожидаться.
Гном, внимательно посмотрел сначала в бумажку, а потом подозрительно на меня.
— Как ваше имя?
— Елена.
— Сколько вы хотите снять?
— Пятнадцать золотых и восемьдесят серебряных.
Толстяк вздохнул и грузно поднялся.
— Подождите, госпожа, — с этими словами он удалился.
Спустя минут десять, за которые я успела рассмотреть детально все фигуры в радиусе двадцати метров, гном вернулся, держа в руке кожаный мешочек.
