— Сиара, — звучит из трубки сиплый, будто простуженный голос Маркуса.
Удивительно, но я не сразу его узнаю.
— Где ты? Уже вернулась? Покончила со своим делом?
Требовательность, с которой он засыпает меня вопросами, возмущает.
— Какая разница? — произношу я в ответ.
— Я хочу увидеть тебя, — с надрывом произносит Маркус. — Надо очень серьезно поговорить.
— Маркус, единственное, для чего нам еще нужно встретиться, — это чтобы ты забрал свои вещи, — нараспев произношу я.
— Да как ты не понимаешь! — вскрикивает мой бывший бойфренд. — Ты должна простить меня, должна дать мне еще один шанс!
— В этом нет ни малейшего смысла, — говорю я, чеканя каждый слог.
— О чем ты? — Маркус негодует так, будто это я, а не он, бросила его, найдя себе другого. — У нас давние, прочные отношения.
— Ты разрушил их, — перебиваю его я.
— Я всего лишь допустил ошибку. И, клянусь, больше никогда не заставлю тебя страдать.
Молчу. Что отвечать? Думать о возвращении к прошлому мне теперь не только не интересно, но даже скучно.
— Вчера я на бешеной скорости носился за городом на мотоцикле, — плаксиво-обвинительным тоном произносит Маркус. — Простудился, чуть не врезался в столб.
Мне делается смешно. Хочется съязвить, но в память о наших отношениях я отказываюсь от этой затеи.
— Послушай, моей вины в этом нет.
— А по-моему, есть! — сипит в трубку Маркус. — Если ты не научишься прощать сейчас, когда-нибудь в будущем кто-нибудь так же накажет тебя!
— Я прощаю тебя, — удивляясь собственному спокойствию, говорю я.
— Правда? — ласковым голосом спрашивает Маркус. Примерно так он разговаривал со мной в первое время нашего знакомства. Тоскую ли я по ним? Немного. Но эта тоска сродни грусти по детству, которого не можешь — да и не хочешь — вернуть.
— Да, правда, — невозмутимо отвечаю я.
— Тогда в чем же дело? — еще более ласково спрашивает Маркус.
Набираю полную грудь воздуха. То, в чем я собираюсь признаться, нелегко произнести, даже если чувства к человеку окончательно умерли.
— Дело в том, Маркус, что я больше тебя не люблю.
Несколько мгновений из трубки звучит оглушительная тишина. Такое ощущение, что потрясение Маркуса настолько велико, что он перестал дышать.
— Нет! Скажи, что ты это со зла, не всерьез! — Его голос дребезжит от испуга.
— Я всерьез. — Внезапно чувствую себя смертельно уставшей. Хочется скорее добраться до дому, отключить телефоны, не притрагиваться к телевизору и компьютеру, укутаться в махровый халат и просто посидеть на диване, поджав под себя ноги и закрыв глаза.
