Я заметила, что она сжимала в руке топор, и кивнула. Мы с ней понимали друг друга.
Мы осторожно двигались по коридору минут десять, пока не добрались до просторной пещеры. Через несколько секунд после того, как мы туда вошли, я смогла назвать две веские причины, по которым нас до сих пор никто не схватил. Сложное заклинание, называемое «Завеса огня», сработало у нас за спиной, отрезая путь к отступлению, а еще одна штуковина, именуемая Стеной переживаний, ударила в лицо с такой силой, что я едва не упала на пол.
Ощущения были знакомыми и в высшей степени неприятными, точно так же как и образы, которыми они сопровождались. Картинки сменяли друг друга поверх реального окружения, как будто мне показывали кино на полупрозрачном экране. Я по-прежнему видела перед собой пещеру, но все мое внимание было сосредоточено на сценах из прошлого, которые разворачивались и изменялись у меня перед глазами. Впечатление было такое, как будто кто-то забрался в ту часть моей памяти, на которой красовалась табличка «В утиль!», чтобы отобрать десять самых ненавистных мне воспоминаний.
Этот умник решил начать демонстрацию с самого первого из них.
Темноволосая девочка проснулась среди кучи одеял, наваленной у костра. Стояло лето, поэтому ребенку не было необходимости ночевать в одной из тесных кибиток, вместе с остальными цыганами, от которых вечно несло немытым телом и чесноком. В этот ранний час успели проснуться только две таборные собаки, которые грызли что-то на краю поляны. Девочка скинула с себя одеяла, одернула помятую одежду и отправилась посмотреть, чем заняты псы. Припасы обычно подвешивали на дерево, чтобы животные не могли до них добраться, но иногда веревка перетиралась. Девочка знала, что ей здорово достанется, если псы сожрут копченую ветчину, раздобытую в последней деревне.
Мне хотелось крикнуть ей, чтобы она бежала оттуда, не оглядываясь, но я знала, что ничего из этого не получится. Девочка меня не услышит, а если мои слова и донесутся до нее, то она слишком упряма, чтобы послушаться.
«И тогда, и сейчас», — подумала я, следя за тем, как маленькая фигурка приближалась к двум огромным собакам.
Два косматых серых зверя были наполовину волками, дикими, плохо прирученными тварями, которые отпугивали чужаков и оставались в таборе только потому, что здесь получали больше пищи, чем могли бы промыслить самостоятельно. Они нисколько не напоминали домашних животных, но девочке никогда не приходило в голову, что псы опасны.
