Нам повезло. Мы отстояли почти два часа, но купили еду! По мясным карточкам давали сушёную рыбу. Одну рыбину с ладонь взрослого мужчины величиной на карточку. А по детским сахарным — по сто пятьдесят граммов соевых конфет. Удалось взять и то и другое.
К сожалению, у Саши больше не детская карточка. Ему двенадцать лет исполнилось, и на декабрь Саше выдали уже карточку иждивенца. А по таким карточкам конфет вчера не давали. Очень обидно. Но Толик купил конфет не только на свою карточку, но и на Варенькину. А потом разделил её конфеты пополам и половину отдал нам.
Всё равно, Вареньке они были больше не нужны…
— …Саш, а я помню, каким он был тогда. У него по углам такие вроде как цветочки были сделаны, а посередине две единички вылеплены. Мне же одиннадцать лет исполнилось.
— А мы с Вовкой тогда тоже тебе подарок сделали на День Рождения. Только ты не заметила ничего.
— Вы? Подарок? Какой ещё подарок? Не ври, не дарили вы ничего.
— Дарили. Говорю же, ты не заметила просто.
— И что же вы подарили мне такого?
— Как, что? Мы с ним за весь день, за всё 9 мая, ни одной пакости не сделали тебе. Это и был наш подарок, поняла?
— Нда. Что ж, спасибо. Знатный подарок.
— Какой смогли. Давай перевернём его? А то неудобно стало.
— Давай. Точно, тут больше.
— Вкуснотища.
— Не говори. Хорошо, что баба Таня забыла про него.
— Угу. А может, она всё же жива? В госпитале где-нибудь.
— Вряд ли. Ты же сам видел, каким почерком последняя запись сделана.
— Да. Ну, а вдруг?
— Не надо, Саш. Я уже поплакала. Не надо.
— Фу, у тебя пальцы керосином воняют. Как ты ешь такими руками?
— Других у меня нет. Устала я, Саш. Не пойду сейчас на колонку. А воды в чайнике только на утро нам осталось, ты выдул всё за день. Нечем руки помыть.
— Хочешь, я тебя покормлю?
— Ты?
— Да. Ты же кормила меня.
— Ты сам то, когда руки мыл в последний раз?
— Давно. Врать не буду, давно. Но у меня они хотя бы не в керосине.
— Ладно, уговорил. Корми. А то действительно какой-то странный привкус во рту. Наверное, это от керосина.
— Тихо, Лен! Сводку передают!
Я полулежу в своей кровати, опираясь о подушку спиной. Рядом, в этой же кровати, Сашка. На коленях у нас, поверх одеяла, лежит грязный противень. Сашка пальцами отковыривает от него засохшие сладкие комочки и попеременно вкладывает их то в свой, то в мой рот. Но сразу мы не глотаем их, конечно. Мы медленно сосём их. Так вкусно!
Сладкие комочки — это всё, что осталось от большого пирога с джемом, который баба Таня испекла в мае на мой последний День Рождения. Я случайно этот противень нашла в самой глубине комода на кухне. Вообще-то, я там спички искала. Со спичками как-то плохо стало. В магазинах пропали они. Не зря дедушка Кондрат советовал спички запасать, ой не зря.
