Ленка-пенка | страница 38
— Дурак ты, Вовка. Колесо. У меня маму убили. А ты с колесом. Глупый ты ещё.
— Ну, извини. Я помочь хотел.
— А где все? — сажусь я на кровати и оглядываю себя. На мне трусы и майка. Я так вообще никогда спать не ложусь. Всегда ночную рубашку надеваю. Сунув руку под подушку убедилась, что моя рубашка, как всегда, там и лежит. А почему я сплю в таком виде?
— Моя мама на работе. Хоть и воскресенье, а там что-то срочное. А Сашка к твоему папе побежал в мастерскую. Рассказать. Лена, не плачь!!
— Ых. Не буду. Давно побежал?
— Часа три уже. Может, они поехали тело забрать? Похоронить по-человечески. Лена!!
— Ничего. Нормально. Всё нормально, Вов. Я постараюсь держать себя в руках.
— Хорошо. Ты, не плачь, Лен. Мы поможем. Смотри, яблоко какое. Это тебе.
— Ух, ты! Какое красивое. И как пахнет!
— Кушай, я помыл его уже.
— Откуда такое?
— Санька сказал, в трамвае дяденька один дал. Когда узнал, что случилось у тебя.
— Ну, спасибо. Дяденьке. И Сашке тоже. Вов, а почему я в таком виде сплю?
— А в каком ещё надо?
— В ночной рубашке. Что было вообще? Я не помню ничего.
— За голову потрогай себя.
— Ой!!
— Во-во. Правда, не помнишь.
— А где волосы мои?
— Санька отрезал. Извини, Лен, у тебя коса вся от крови слиплась. Как бы мы отмывали её? Вот Санька и отрезал. Сказал, если что, пусть она потом меня за уши оттаскает. И отрезал.
— Ну… Ну, ладно. А ещё что было?
— Лен, ты совсем никакая пришла. Не, не пришла. Санька приволок тебя. На самом деле, ты висела на нём мешком. Он просто принёс тебя на шее.
— Правда, что ли?
— Угу. Вся в кровище. Волосы, плащ, платье, руки, лицо. Всё в крови. Мы с Санькой отмывали тебя на кухне. А ты ещё и говорить не могла. Только мычала и выла. Страшно, Лен. Ты прям как зверь была
— А потом что?
— Санька чаем пытался поить тебя, но ты не пила. Выла и кусала чашку. Тогда он налил горячий чай, а в чай плеснул водку. Вон, из серванта. Мы с ним влили это в тебя, и ты заснула.
— А кто раздевал меня и укладывал?
— Санька. Лен, ну где бы мы девчонку стали искать? Санька раздевал тебя. Больше не было никого. Твоё платье в ванной в тазу. Может, его ещё отстирать можно.
— Ох. Ну, спасибо вам, мальчики…
Я всё вспомнила. Фашисты маму убили. Мы просто пришли собирать кочерыжки от капусты. Собирать кочерыжки. И они стали по нам стрелять. За то, что мы собираем кочерыжки. Когда обстрел начался, я помню, мама толкнула меня на землю, а сама легла надо мной, придавив меня своим телом. А потом случился толчок, и на меня полилось что-то тёплое и липкое.