Оглядев зал, она спокойно и уверенно произнесла:
— Сегодня у меня на родине эльфы отдают последние почести Аджихаду… От имени королевы Имиладрис[1] сообщаю: мы, эльфы, поддерживаем назначение Насуады и предлагаем ей ту же дружбу и поддержку, какими пользовался и ее отец. Да хранят ее звезды!
Следом за Арьей на возвышение поднялся Хротгар и ворчливым тоном заявил:
— Я тоже поддерживаю Насуаду. Могу заверить вас, что и все наши Дома высказались в ее поддержку. — Больше король гномов ничего не прибавил и отошел в сторону.
Наступила очередь Эрагона. Выйдя в центр зала, он увидел, что взгляды всех так и впились в него и Сапфиру, а потому сумел сказать лишь:
— Мы с Сапфирой тоже за Насуаду.
Дракониха поддержала его одобрительным рычанием, и они уступили место следующему оратору.
Когда высказались все, Совет Старейшин во главе с Джормундуром выстроился по обе стороны от возвышения, а Насуада, гордо вскинув голову, подошла к ним и молча преклонила колена; черное платье пышными волнами легло вокруг нее на пол. Слегка возвысив голос, Джормундур сказал:
— Мы избираем тебя, Насуада, по праву наследования и согласно мнению равных. Мы избираем тебя, помня заслуги твоего отца и твои собственные заслуги. И теперь я спрашиваю вас: правильный ли выбор мы делаем?
В ответ раздалось оглушительное «да!», и Джормундур удовлетворенно кивнул.
— Хорошо. В таком случае, властью, данной Совету Старейшин, мы передаем все привилегии и всю ответственность, какими обладал Аджихад, его единственной наследнице. — Взяв руку Насуады, он высоко поднял ее и провозгласил: — Перед вами ваш новый предводитель, вардены!
Минут десять в зале не смолкали приветственные крики; гулкое эхо разносилось по прилегающим к нему тоннелям. Наконец крики стали стихать, и Сабра, подойдя к Эрагону, шепнула:
— А теперь настало время тебе выполнить твое обещание.
И Эрагону показалось, что весь шум разом смолк. Впрочем, ни смущения, ни печали он тоже больше не чувствовал, точно их поглотило величие данного момента. Эрагон набрал в грудь воздуха и вместе с Сапфирой неторопливо двинулся к Джормундуру и Насуаде. Он заметил самодовольные усмешки на лицах Сабры, Элессари, Умерта и Фалберда. Впрочем, на лице Сабры было написано скорее откровенное презрение. Затем Эрагон посмотрел на Арью; она одобрительно кивнула ему, желая поддержать.
«Мы с тобой стоим на пороге исторических перемен», — услышал Эрагон голос Сапфиры.
«А по-моему, мы собираемся прыгнуть с утеса, не зная, достаточно ли глубока под нами вода!» — откликнулся Эрагон.
