Затем он свистнул собакам и, не слушая перепуганную мать, не спеша начал спускаться в распадок, прихватив ружье и рюкзачок, которые стояли на крыльце.
Мисс Лопес помолчала и осторожно спросила:
- Ковбой?
- Вряд ли. Ковбои - пижоны. У них шляпы, сапожки... А это человек простой, природный. У него нет стремления к карьере или деньгам.
- И к женщинам.
- Ему надо найти такую же, как он сам. Любая другая для него страшна, ужасна, непонятна. Вы ведь знаете, как действует раскраска лица, например. У ваших индейцев. Татуировки. Женщины сейчас создают телесную оболочку, внутри которой прячется дьявол.
- Вам тоже не нравятся современные женщины?
- Нет, что вы! Они меня оглушают. Но мне кажется, что отношения мужчины и женщины должны быть доверчивыми, а не воинственными.
- Вы квакер?
- Наверное... Я думаю, что квакеры или мормоны не дают вашему обществу погибнуть. У вас очень уязвимая цивилизация. Вы можете погибнуть от сквозняка.
- Типун тебе на язык! - резко сказал Борис. Он всегда был западником.
Синие глаза, выгоревшая челка и юная кожа
Иногда увидишь в кино: синие глаза, выгоревшая челка и юная кожа. Впереди - парашютный ранец, сзади ранец. В воздухе распластывается. На воде мчится в обрезанной лыжей или голой пяткой рытвине, стальной хваткой вцепившись в фал. Летит в снежной метели в гигантском слаломе. На паркете, совершенно обнаженная, на высоких каблуках, ввинчивается тонко очиненным телом во вращение и застывает параллельно полу. Просто Дженнифер Лопес. И такова в жизни.
Но в жизни - где она? Где-то должна быть.
- Ау, - сказала Дженнифер Лопес. - Я здесь.
Весна в Дагестане
И что ее занесло в мае на Каспийское море, в район Дербента?
Прочла о Воротах Кавказа и поехала. Загореть, а заодно полюбоваться древностями.
Пришла на пляж. Пусто, лишь вдалеке - люди в черных кепках. Море унылое, песок горячий. Постелила покрывальце, разделась и легла.
Обмерла, когда восемь человек в черных кепках быстрым шагом двинулись к ней.
Вспомнила рассказы Джека Лондона о том, что нельзя показывать страх. Накинула на лицо полотенце.
Шуршало море, подталкивая волны на песок.
Минут через десять тишины, но явного присутствия вокруг, медленно стянула полотенце с лица.
Все восемь сидели на корточках, как грифы, и наблюдали тело. Снова надвинула полотенце на лицо.
Так и лежала больше часа, пока не подошла группа молодежи, смеющейся и без акцента.
К вечеру тело вспухло, приобрело вареный цвет.
