Как много нарядных женщин. Но она не хуже, она, может быть, даже лучше большинства из них. Глупо робеть.
Она поправила белый цветок на плече.
На нее смотрят. И пусть. Ей это только приятно.
Барышня в кружевном передничке принесла ей чай.
У большинства женщин спутники такие же веселые, такие же нарядные, как они.
Но раз у нее нет спутника, можно его вообразить. Она сняла перчатки и, наклонив голову, налила себе чай.
— Два куска сахару, — тихо говорит она воображаемому спутнику, сидящему за ее столом. — Побольше воды. Нет, сливок не надо, — она улыбается ему, размешивая чай. — Я завтра утром уезжаю в Нормандию.
И он, ее воображаемый спутник, спрашивает:
— Вы любите путешествовать?
— Очень. Хотя я семнадцать лет не выезжала из Парижа. Ах, не смейтесь, пожалуйста. Я правда очень люблю путешествовать. Хотите, я расскажу вам про Петербург…
Она возвращалась в такси. Знакомые улицы, знакомые фонари. Стало немного грустно. Завтра она уезжает. Правда, через месяц она вернется. Но все-таки…
Она медленно вошла в дом, в котором прожила столько лет, нежно положила руку на перила.
Дубовая лестница, натертая воском, блестела холодным блеском. Красный ковер чопорно покрывал ступени. Электрические лампы в виде декадентских лилий были уже зажжены, хотя солнце еще ударяло в большие пестрые окна.
Наверху хлопнула дверь. Колени ее сразу ослабели, но она продолжала подниматься. Только сердце испуганно застучало. Это был он. Он медленно спускался, так же медленно, как она поднималась. На площадке она остановилась. Он тоже остановился. В голубоватом, неверном освещении лицо его казалось бледным и печальным.
«Что я тут делаю? — смутно подумала она. — Надо открыть дверь».
Он смотрел на нее не отрываясь. Губы его шевелились, словно он что-то хотел сказать.
Она стала рыться в сумочке, но пальцы дрожали и не могли схватить ключ. Тогда она протянула руку и, будто ища спасения, нажала кнопку звонка. Дверь сейчас же открылась. Она вошла, опустив голову, не смея обернуться. Похожая на лошадь горничная сняла с нее пальто.
— Мадам, принесли сундук.
— Сундук? — мадам Дюкло провела рукой по лбу.
«Почему он так смотрит? Что он хотел ей сказать?»
— Сундук? Ах, да, конечно. Пойдемте, помогите мне уложиться, Амели.
На вокзал выехали встречать кузен Жак с женой.
Дамы поцеловались. Кузен Жак тряс ее руки.
— Я прямо глазам не верю. Неужели это вы? Совсем другая.
Тереза вздохнула.
— Какая вы молодая. Вот что значит не иметь детей. И я…. Ведь я только на три года старше вас.
