Дельту избрали местом начала работ по простой и не лишенной здравого смысла причине никто прежде не занимался раскопками в этом сыром и не обещающем сенсаций месте. Планировалось, что впоследствии «Фонд» продолжит свои археологические исследования дальше вверх по Нилу. Упоминание Библии было умным ходом, гарантирующим привлечение спонсоров. Многие все еще верили в то, что Египет скрывает ключ к пониманию библейских историй, дельта Нила часто упоминалась в книге «Исход». Несмотря на то, что в этом предприятии участвовал Пул, Британский музей отнесся к нему достаточно равнодушно, и доктор Сэмюель Бирч, хранитель восточного антиквариата, не хотел иметь ничего общего с «Фондом» и его «эмоциональной археологией».[72] Это было, конечно, неприятно, но особо не волновало исследователей. Мисс Эдвардс получила поддержку Мариэтта, который в то время уже страдал слабым здоровьем, и, что еще важнее, его преемника Гастона Масперо, большого поклонника ее книг. Масперо по собственному опыту знал, что у Египта нет средств, чтобы защитить свое наследие. Если памятники древности и можно было каким-то образом обезопасить, проводя исследования и раскопки, то требовалось внешнее финансирование.
Кто же возглавит первые археологические раскопки? В Англии было не так-то много археологов. Первый выбор «Фонда» пал на немца Генриха Шлимана, недавно с триумфом закончившего раскопки Трои, но он не пришелся по душе Масперо. «Фонд» явился первой иностранной организацией, получившей официальное разрешение на проведение в Египте работ, и политическую ситуацию оставить без внимания было невозможно. Взгляды Масперо на назначение Шлимана стоит процитировать, так как они дадут нам представление о трудностях, с которыми сталкивались ученые того времени:
….недавние события разбудили национальное тщеславие – если слово «национальное» еще что-то значит в Египте. Для всех уже само собой разумеющееся, что Египет ~ это главная страна в мире, мать цивилизации, как древней, так и современной, и что иностранцы, тратящие деньги на благо египетского правительства всего лишь воздают должное превосходству земли фараонов. Деньги принимаются как одолжение, не более того. Министр и его преемники – обладатели таких взглядов – очень чувствительны. Одно неосторожное слово, один промах, и весь план может рухнуть в самый последний момент.
Среди добродетелей Г. Шлимана, к сожалению, не было благоразумия. Он любил публику и сомнительные газетные статьи, никогда не упуская возможности рассказать о себе…
