— Откуда тебе известно, что он ученый-пчеловод?
— Документы показывал.
— Я тебе, Фрол, десятки таких документов представлю.
— Дюже знает про свое дело. Меня не обманешь.
— А, может, это мильтон?
— Нет, не похож. Тех сразу примечаешь, а этот тихий.
— Смотри, Фрол, ошибешься, тебе удавку на шею и в озеро. Понял?
— Понял.
— Чуть что — сообщи нам через Ивана. Он знает, где нас найти.
Послышался цокот копыт, через минуту стихнувший в лесу.
Наступал рассвет. На верхнюю часть хребта легла широкая светлая полоса. Лисин продолжал стоять у стены, размышляя, как ему поступить. Арестовать хозяина и допросить? В этом не было большого смысла, так как Фрол мог начисто все отрицать. В крайнем случае у него есть возможность отговориться нападением банды и призвать в свидетели самого Лисина, Припереть к стене его сына Ивана? А что, если?..
Лисин проверил на двери сарая щеколду и снова лег на сено.
Жизнь в номерах «Парижа» начиналась рано. Уже в семь часов приходили горничные и официантки, появлялись первые клиенты. Евстигней Капустин сам регистрировал жильцов, доверяя иногда эту операцию только собственной жене Лукерье, высокой дородной женщине, на красивом лице которой предательски поселилась большая бородавка. На кухне уже с рассвета слышалось шипенье жарившегося мяса, оттуда несло запахом лука и лаврового листа. Ресторанчик при гостинице открывался в восемь утра, а закрывался в два часа ночи. Но оживление начиналось где-то часов в шесть вечера, а уж после в «Париже» шел дым коромыслом.
…В этот ранний час к стойке, за которой сидел владелец номеров, подошел невысокого роста кудрявый парень, в поношенном костюме и стоптанных ботинках. На вид лет двадцати с небольшим. Евстигней подозрительно оглядел его, заметил в рыжих вихрах соломинку и усмехнулся.
— Что надо?
— У вас для меня никакой работы не найдется, Евстигней Васильевич? — широко улыбнулся парень.
— Кто ты таков?
— Обыкновенно, человек…
— Проваливай.
— Зачем же так грубо? Я к вам от Сергея Ивановича…
— Не ори, — оглянувшись по сторонам, прошипел Капустин. — Пойдем в конторку.
Скупщика краденого Кошелева, орудовавшего в губернском городе, Евстигней Васильевич знал хорошо. Незадолго перед этим его упекли на десять лет в тюрьму.
Только заперев двери конторы, Евстигней продолжил разговор.
— Где он?
— Далеко, в стране Иркутской, — засмеялся парень, — отдыхает.
— Ты оттуда? — расспрашивал Евстигней веселого парня.
— Оттуда. Не бойсь, дядя, по чистой отпущен.
