просто и свободно, какъ въ собственномъ карманѣ и потому съ своей горстью храбрыхъ успѣвалъ появляться вездѣ, гдѣ того требовали обстоятельства и всегда ударялъ неожиданно и быстро, какъ соколъ изъ поднебесья на стаи растерявшагося воронья.
Иногда маленькіе отряды его дѣйствовали одновременно въ нѣсколькихъ отдаленныхъ одинъ отъ другого пунктахъ.
Большевики терялись, приходили въ ужасъ отъ вездѣсущаго Чернецова и разбиваемые, бросая все, въ паникѣ разбѣгались.
Всегда располагая чрезвычайно ограниченнымъ количествомъ бойцовъ, Чернецовъ для удержанія цѣлыхъ районовъ оставлялъ на завоеванныхъ станціяхъ иногда двухъ, много пять-шесть человѣкъ съ пулеметами, а самъ съ главнымъ отрядомъ мчался дальше преслѣдовать врага и отбивать новые пункты.
И его одиночные юноши съ геройскимъ увлеченіемъ вступали въ боевое состязаніе съ цѣлыми эшелонами красныхъ и въ продолженіи многихъ часовъ побѣдоносно отстаивали порученные ихъ защитѣ пункты.
Ихъ калѣчили; они умирали и если оставался въ живыхъ хоть одинъ изъ нихъ, способный еще стрѣлять изъ пулемета, то отстаивалъ свой постъ до прихода вождя съ главными силами.
Красногвардейцы при столкновеніяхъ съ чернецовцами неизмѣнно несли страшныя потери, сдавая станцію за станціей, бросая въ добычу побѣдителямъ плѣнныхъ, пушки, ружья, пулеметы, цѣлые поѣзда съ продовольствіемъ, снарядами, патронами и награблен-ными у населенія вещами.
Жизнь и подвиги чернецовцевъ являлись сплошной, воплощенной въ жизнь легендой.
Чернецовъ съ каждымъ днемъ все дальше и дальше къ границѣ Воронежской губерніи отжималъ красныя банды.
Съ молніеносной быстротой росла его слава.
Маленькой чуть замѣтной звѣздочкой появился онъ на Донскомъ боевомъ небосклонѣ въ декабрѣ 1917 года и сразу своими подвигами приковалъ общее вниманіе, въ серединѣ января 1918 года звѣзда его загорѣлась ослѣпительнымъ блескомъ, затмивъ всѣхъ остальныхъ.
Его легендарныя побѣды окрыляли надежды всѣхъ тѣхъ, кто стоялъ на сторонѣ порядка и государственности, кто ненавидѣлъ соціализмъ, какъ злую, разрушительную силу, кто хотѣлъ спасенія казачества, а черезъ него и всей Россіи.
Всѣ лучшія надежды и чаянія сосредоточились на одномъ Чернецовѣ. Онъ являлся признаннымъ вождемъ.
Новая, совершенно непохожая на прежнюю жизнь, жизнь, которая нѣсколько мѣсяцевъ назадъ показалась бы дикимъ абсурдомъ, произведеніемъ болѣзненной фантазіи, теперь всецѣло захватила Юрочку.
Въ своемъ отрядѣ онъ съ перваго же боя подружился съ Волошиновымъ, который, въ качествѣ стараго партизана, покровительствовалъ ему.
