Ода ночной рубашке | страница 38
– Поспорил. На меня... из-за рубашки – больше ничего сказать уже не могла. Боль, отчаяние уничтожают волю. Дрожащими пальцами стянула то, что осталось от рубашки, и кинула ему. Я не стыдилась своей наготы. Какой смысл? Даже против моей воли, но он был мне мужем. – Забирай!
В его глазах я увидела не меньшую боль – мне хотелось верить в это. Он подошел и взял рубашку. И весь мир рухнул. Я пала на колени, размазывая слезы по лицу. Вот так перед ним на земле умирала моя гордость.
Вдруг Тель схватил меня за плечи и тряхнул. Я столкнулась с темным горящим взглядом.
– Никогда не смей падать на колени перед кем бы то ни было! Ты – принцесса Верховного дома. Ты Правдивица. Ты – любимая жена наследника. Ты не имеешь права стоять на коленях, даже передо мной. Поняла? – почти рычал он. Когда я кивнула, его взгляд потеплел. Он показал мою рубашку.
– Думаешь, это мне надо? Смотри. – Тель выкинул рубашку в огонь. Тончайший шелк мгновенно вспыхнул. – Мне нужна ты. Я люблю тебя, Илия! Ты слышала лишь то, что хотел услышать мой друг. И в этом я виноват перед тобой и собой! Неужели ты не поняла тогда? Почувствуй, сейчас я не обманываю. Пожалуйста, любимая, пойми.
Он заключил меня в объятья. Боги, как я хотела этого, как хотела верить. Я не чувствовала лжи. Но мой дар... Хотя... Вспомнила опять тот разговор... Ну и дурочка же я! Ведь слышала отчетливо металл в голосе Теля. Верный признак, что он лгал. Лгал тогда собственному другу, что от меня ему ничего не нужно, кроме того, что уже стало пеплом.
– Любимый, прости! – успела выдохнуть я, когда губы мужа коснулись моих.
Ее чувства
Автор: Yanita Vladovitch
Она чувствовала себя забытой.
Каждый раз она с волнением ждала, что, наконец, снова наступит ее время, да только ночь сменялась ночью, а выбор был не в ее пользу. И в ее душе росло опасение, что будущее столь же печально и одиноко, как и настоящее. Но она пока еще сохранила крупицы оптимизма, а потому с завидным постоянством отгоняла страх, что от нее в конце концов избавятся.
Но порой накатывало такое отчаяние, что хотелось плакать. Вот только плакать она не умела, да и к тому же слезы — это не выход.
А ведь было же время, когда она была необходима, когда без нее попросту не могли прожить. И эта зависимость доставляла ей неимоверное удовлетворение. Вспоминая прошлое, она еще ощущала отголоски радости, которая некогда бурлила в ее душе, подобно родниковому ключу.
И она чувствовала, как в душе закипает обида. Обида на весь мир, на свою судьбу, на самого родного и близкого человека, которого еще недавно просто боготворила. Разочарование? Досада? Гнев? Да, эти эмоции сплетались в нечто непонятное, ввергая ее в самую настоящую меланхолию, без права на победу, без возможности спасения, без надежды на счастливое будущее.
