— Когда я говорю, то надо меня слушаться.
Черт внутри освободился. Возмущение взорвалось как шквал. В начале, был всего лишь резкий ответ.
— Знаешь, кто ты такая? Ты шлюха.
Она приблизила лицо к моему. Ее глаза метали молнии.
— Повтори это, если есть смелость. Произноси четко каждый слог:
— Шлю-ха! Она схватила с комода кожаный ремень и начала безжалостно меня бить. Я повернулся спиной и спрятал голову между рук. Боль была не такая большая как моя ярость.
— Шлюха! Шлюха! Сукина дочь!.. Она не переставала, и мое тело стало одной огненной болью. В это время вошел Антонио. И стал на сторону моей сестры, которая так меня била, что уже начала уставать.
— Убей, убийца! Тюрьма отомстит за меня! И она били и била меня, пока я не упал на колени, опираясь на комод.
— Шлюха! Сукина дочь!
Тотока поднял меня и поставил перед собой.
— Заткни рот, Зезé, ты не можешь так оскорблять свою сестру.
— Она шлюха. Убийца. Сукина дочь! И тогда он стал бить меня по лицу, по глазам, по носу, по губам. Прежде всего, по губам.
Меня спасло бы, если услышит Глория. Она была у соседей, разговаривала с доньей Росеной, и прилетела, привлеченная криками. Ворвалась в зал, как ураган. Глория не была расположена шутить, и когда увидела, что кровь омыло мое лицо, то отбросила Тотоку в сторону, и, не смотря на то, что Жандира была старше, отодвинула ее одним толчком. Я лежал на полу, почти не открывая глаз и дыша с трудом. Она отнесла меня в спальню. Я не плакал, но зато Луис, спрятавшись в маминой комнате, страшно орал. Из страха, потому что они избивали меня.
Глория возмутилась:
— Однажды вы его убьете этого ребенка, и тогда я посмотрю, что будет! Вы чудовища, без сердца.
Она уложила меня в постель и пошла, наполнить тазик раствором целебной соли. В спальню вошел, довольно смущенный Тотока. Глория оттолкнула его.
— Вон отсюда, подлый!
— Ты не слышала, как он оскорблял?
— Он ничего не делал. Это вы его спровоцировали. Когда я вышла, он спокойно делал свой шар. У вас нет сердца. Как можно так бить своего брата?
Пока она смывала кровь, я выплюнул в тазик кусок зуба. Это подбросило жар в вулкан!
— Посмотри, что ты наделал, бессовестный! Когда тебе надо драться, то боишься и зовешь его. Трус! девять лет, а все еще мочишься в постель. Я всем покажу твой матрац и твои мокрые штаны, которые ты прячешь в шкафу каждое утро.
Затем она вышвырнула всех из спальни и заперла дверь. Зажгла лампу, так как уже наступила ночь. Стянула с меня рубашку и начала промывать мои синяки и раны на теле.
