— Не очень ли мал еще мальчик?
— Он худенький для своего возраста, но уже умеет читать.
— Сколько тебе лет, мальчик?
— 26 февраля исполнилось шесть лет, да, сеньора.
— Очень хорошо. Давайте заполним карточку. Прежде, данные родителей.
Глория назвала имя папы. Когда она должна была назвать имя мамы, то сказала только: Эстефания де Васконселос. Я не вытерпел и добавил:
— Эстефания Пинагé де Васконселос.
— Как?
Глория немного покраснела.
— Она, Пинагé. Мама дочь индейцев.
Я почувствовал гордость, потому что, похоже, был единственным в этой школе, кто носил индейское имя.
Затем Глория подписала бумагу и остановилась в нерешительности.
— Еще что-нибудь, девочка…
— Я хотела бы узнать, насчет формы… Вы знаете… Папа без работы, и мы собственно бедные.
Она поняла, и приказала мне повернуться, чтобы снять размер и номер, и закончила осмотром моих заплаток.
Записала номер на бумаге и отправила нас внутрь искать донью Эулалию.
Донья Эулалия тоже подивилась моему размеру, а форма самого малого размера, которая у нее нашлась, делала меня похожим на оперившегося цыпленка.
— Это, единственное, но оно большое. Какой малюсенький мальчик!..
— Возьму ее и ушью.
Я вышел полностью довольный с комплектом формы в подарок. Представляю, лицо Мизинеца, когда увидит меня в новой одежде и учеником!
В конце дня, я ему все рассказывал. Что там было, чего там не было…
Бьют в большой колокол. Но не настолько, как в церкви. Понял, нет? Все входят в большой двор и ищут место, указанное учительницей. После чего она приходит и строит нас в колонну по четыре, и все идем, как будто мы ягнята, в класс. Ученик садится за парту, она имеет крышку, которая открывается и закрывается, там я все храню. Мне нужно выучить кучу гимнов, так как учительница сказала, чтобы стать хорошим бразильцем и «патриотом», каждый должен знать гимн нашей страны. Когда я его выучу, то спою тебе, хорошо, Мизинец?
И пошли новости. Драки. Открытие мира, где все было новым.
— Девочка, куда ты несешь эти цветы?
Она была чистенькая, несла в руке обернутые книгу и тетрадь. У нее были две косички.
— Я несу их своей учительнице.
— А зачем?
— Потому что ей нравятся цветы. А любая примерная ученица носит цветы своей учительнице.
— А мальчики тоже могут их приносить?
— Если вашей учительнице это нравится, то да.
— Точно?
— Да.
Никто не приносил даже одного цветка моей учительнице, Сесилии Пайм. Наверное, потому что она была некрасивой. Если бы не это пятно на глазе, она не была бы так некрасива. Но она была единственная, которая давала мне, время от времени, монету купить печенье с начинкой у кондитера во время перемены.
