Было еще очень рано и люди еще должны были спать по причине Полуночной мессы и ужина. Улица была заполнена детьми, которые показывали и опробовали свои игрушки. Это меня еще больше удручало. Это все были хорошие дети. Никто из них никогда бы не сделал того, что сделал я.
Остановился около «Нищеты и голода», ожидая найти клиента. Забегаловка была открыта даже сегодня. Свое имя она получила не зря. Сюда приходили люди в пижамах, комнатных тапочках, деревянных башмаках, но никогда в ботинках.
Я не пил утром кофе, но все равно не испытывал голод. Моя печаль была больше, какого-то там аппетита. Дошел до улицы Прогресса. Повернул к рынку. Присел на ступеньках булочной Роземберга, и никого.
Жара усиливалась, ремень от ящичка давил на плечо до боли, надо было поменять плечо. Мне хотелось пить, и я пошел попить из крана на рынке.
Я присел на пороге Народной школы, которая скоро должна была меня принять. Поставил ящичек на землю и впал в уныние. Положил голову на колени, как кукла, и остался в таком положении, ничего больше не желая. Затем спрятал лицо между коленями, накрывшись руками. Лучше умереть, чем возвратиться домой, не выполнив задуманного.
Ногой стукнули по моему ящику, и знакомый голос позвал меня:
— Эй, чистильщик, кто спит, тот не заработает деньги!
Я поднял голову, не веря в это. Это был дон Кокито, привратник клуба. Он поставил ногу и прежде всего я прошелся по ней фланелью. Потом смочил ботинок и высушил его. Затем со всей осторожностью начал наносить крем.
— Пожалуйста, вы не могли бы приподнять штанину?
Он выполнил мою просьбу.
— Так ты сегодня чистишь, Зезé?
— Никогда я не нуждался в деньгах как сегодня.
— А как прошел Сочельник.
— Так себе.
Я стукнул щеткой по ящику, и он поменял ногу. Повторил все с начала и затем начал наводить блеск. Когда я закончил, то стукнул по ящику, и он убрал ногу.
— Сколько, Зезé?
— Двести рейсов.
— Почему двести? Все берут четыреста.
— Вот когда я стану опытным чистильщиком, тогда буду брать столько. А сейчас пока нет.
Он вытащил пятьсот рейсов и отдал мне их.
— Вы не хотите заплатить мне после? Я еще ничего не заработал.
— Оставь сдачу себе, сегодня же Рождество. До свидания.
— Счастливых праздников, дон Кокито.
Может быть, он пришел навести блеск на ботинки из-за того, что произошло три дня назад…
Тяжесть денег в кармане меня воодушевило несколько, но ненадолго. Уже было два часа пополудни, люди разговаривали на улицах, и никого. Никого, чтобы хотя бы пыль стереть и бросить несколько монет.
