Я поднялся, испуганно и посмотрел на деревце. Было странно, конечно я всегда разговаривал с любой вещью, но полагал, что разговор со мною вела моя внутренняя птичка.
— Ты вправду говоришь?
— Разве ты меня не слышишь?
И тихо засмеялся. Но получилось громко, на всю усадьбу. Меня съедало любопытство.
— А откуда ты говоришь?
— Деревья говорят всеми своими частями: листьями, ветками, корнями. Хочешь посмотреть? Прислони свое ухо к моему стволу и услышишь, как бьется мое сердце.
Я остановился в нерешительности, однако видя его размер, осмелел. Прислонил ухо, и откуда-то издалека что-то издавало тик…так…тик…так…
Видел?
— Скажи мне, все люди знают, что ты разговариваешь?
— Нет. Только ты.
— Правда?
— Могу поклясться. Одна фея сказала мне, что когда один мальчик похожий на тебя, станет твоим другом, то я смогу говорить и стану очень счастливым.
— Ты подождешь?
— О чем ты?
— Пока я не перееду. Осталась еще одна неделя. До этого, ты не забудешь, как разговаривать?
— Никогда. То есть, только для тебя. Ты хочешь посмотреть какой я мягкий?
— Какой ты?..
— Влезь на мою ветку. Я подчинился.
— А сейчас раскачивайся понемножку и закрой глаза.
Я сделал то, он велел.
— Ну как? Хоть раз в жизни ты имел лошадку лучше?
— Никогда. Это так удивительно. Я отдам своему младшему братишке лошадку «Луч Луны». Ты знаешь, тебе очень понравится мой брат.
Я спустился, уже обожая мое дерево апельсина-лима.
— Слушай, я сделаю следующее. По возможности, пока мы не переедем, я буду приходить, и разговаривать немного с тобой…. А сейчас мне надо идти, уже все уходят.
— Но ведь друзья не прощаются так.
— Тсс! Она идет сюда.
Глория подошла в тот момент, когда я его обнимал.
— Прощай, друг! Ты самое красивое, что есть на свете!
— Я же говорила тебе?
— Да, ты сказала. А сейчас, если бы вы предложили мне поменять манго и тамаринд на мое дерево, я бы не захотел.
Она нежно провела своей рукой по моей голове.
— Головка… головка!.. Мы вышли, взявшись за руки.
— Годойя, тебе не кажется, что твое манго немножко кривое.
— Пока это не видно, но кажется, что немного, да.
— А тамаринд Тотоки?
— Он не очень изящный, почему?
— Не знаю, могу ли я тебе об этом говорить. Но однажды я расскажу тебе о чуде, Годойя.
