Приезжая домой, курсант очень любил момент, когда, вставив ключ в замок, он сам открывал дверь. Отец специально поменял старый замок в прошлом году во время побывки сына, чтобы успеть выдать ему новый ключ. Это был негласный и не обсуждаемый в семье ритуал. Просто Юрий очень ценил то ощущение, когда сам открываешь дверь домой и можешь сделать это в любую минуту, даже если явишься неожиданно, без предупреждения – ведь ты же дома! И ощущение всегда открытого тебе дома было приятным. Родной Пятигорск этой осенью отметит 230-летие, но обаяние города и привлечение новых людей в его жизнь, а значит и новых историй, делает его схожим с юношей.
– Как, Златоглавая? – вытянув руку для приветствия, спросил отец, боевой офицер в отставке.
– Блистает!
– А в новостях передали, что открыли иконы, найденные на Спасской и Никольской башнях. Будут реставрировать. Говорят, это сродни чуду. Видел его на своем любимом замке? – Отец подмигнул, припомнив сыну, как тот в детстве называл Кремль.
– Да, я видел, что идут какие-то ремонтные работы, – кивнул Юра. – А где мама?
– По причине твоей неопределенности прибытия, она позволила себе уехать на пару дней. Подружки звали, и, как ты понимаешь, я только «за», пусть развеется, а мы тут по-мужски время проведем.
– Уверен, что мамина забота присутствует даже в ее отсутствие – еды наверняка оставила нам на неделю, – предположил будущий офицер, вынимая из холодильника судки, кастрюльки и сковородки.
– Эх, ты!.. На что купился…
– Хмм, мама ведь бескорыстно, я же не у врага на пряники позарился, – хмыкнул в ответ Юрий. Он всегда отвечал и, когда обстоятельства того требовали, был острым в словах и прямолинейным в высказываниях. Его молодое тело окрепло, и сейчас он походил на птенца, который недавно встал на крыло, но уже очень гордился своими «летными часами».
Александр Васильевич потрепал сына по коротко стриженой голове, похлопал по плечу. Он был доволен сыном, тот радовал его и своими учебными успехами и достойными взглядами на жизнь в целом.
– К деду на могилу завтра или как обычно?
– Нет, завтра же пятое число, поедем как обычно.
– Знаешь, сынок, я, если честно, в некоторых вопросах категорически отказывался понимать отца. Конечно, я знаю сталинскую эпоху по книгам, а он был очевидцем и участником событий. Но… Право же, я всегда удивлялся его спокойному порицанию: «Не суди Сталина. Помни: не суди, да не судим будешь. Ты многого не знаешь из того, что нам пришлось пройти. Это тяжелая страница истории. И не дай Бог вам, наследникам Великой Победы, узнать ее цену…». Когда вспоминаю эти слова, у меня до сих пор холодеет спина от отцовского взгляда, в котором совершенно точно читалась абсолютная решимость и готовность на ВСЕ, – на последнем слове Александр Васильевич сделал сильное логическое ударение и присел на стул рядом с сыном.
