— Брат? — переспросил Беклемешев. — По идее, этот охранник должен испытывать большую любовь к представителям Министерства обороны. Так?
Балков пожал плечами:
— Может быть, а может, и нет. Чужая душа — потемки. Если и так, он тщательно скрывал свои чувства. Штурм-то эвон когда был. Его с тех пор проверили-перепроверили сотню раз. И если уж он все еще работает, значит, ничего подозрительного в нем не углядели, — Балков подумал, цыкнул зубом. — Ты полагаешь, месть?
— Вряд ли. Но у нас со всех сторон «мертвяки». Ни одной толковой зацепки. Надо же за что-то ухватиться.
— Поедем сами или сюда вызовем? — деловито поинтересовался Балков.
— Сами, конечно. Ждать времени нет.
— Лады.
Беклемешев взял бумаги, заглянул:
— Ясно. Ладно. Давай теперь плохую новость.
— Хорошо. Итак, плохая новость: тебя искал Чес- ноков. И он, похоже, не в настроении. Приказал, чтобы ты явился к нему, как только появишься.
Беклемешев кивнул, давая понять, что принял информацию к сведению. «Наверняка Третьяков постарался, — подумал он. — Невзлюбил нас этот парень. Очень невзлюбил». Впрочем, его это мало волновало. Исходя из собственного опыта, Беклемешев давным-давно сделал вывод: если человеку что-то втемяшилось в голову — особенно если он считает, что его обошли, — спорить совершенно бесполезно. Людей склада Третьякова невозможно переубедить. Они не признают цветовых градаций и всегда стоят на своем, непоколебимо, как скала.
— Пойдешь? — поинтересовался Балков безразлично.
— Не сейчас, — ответил Беклемешев, складывая бумаги в ящик стола.
— Как знаешь. Предупреждаю, он тебя живьем съест.
— Что делать, — Беклемешев отодвинул стул и поднялся. — Помчались?
И в этот момент зазвонил телефон, но не местный, а городской. Секунду Беклемешев сомневался, стоит ли отвечать, однако трубку все-таки снял:
— Беклемешев, слушаю.
— Майор, — Третьяков явно был в бешенстве, — я хотел бы получить от вас объяснения! И немедленно!
— По поводу?
— По поводу ваших контактов с прессой.
— Моих контактов с прессой?
— Майор, вы что, плохо слышите? Я могу перезвонить.
— Нет, слышу я нормально, — ответил Беклемешев, слегка теряясь. — Но о каких контактах идет речь? Не понимаю.
— Ах, вы не понимаете! — Третьяков только что не скрипел зубами от злости. — Я имею в виду разглашение служебной, в том числе секретной, информации.
— Да о чем вы говорите?
— О последнем выпуске новостей!
— Я не смотрел последний выпуск новостей, и прекратите на меня орать. В конце концов, я не ваш подчиненный и не обязан перед вами отчитываться.
