— Где он лежит?
— Там выгородка такая. Тамбур, площадка трапа. Стенки перекорежены. А на полу лежит вот такое…
Николай мокрым пальцем нарисовал на резиновом борту шлюпки длинный предмет.
— В диаметре сантиметров двадцать, — сказал он. — Но я говорю: может, это труба. Виден только торец.
Мы вернулись на остров и обнаружили, что неисправен компрессор.
— Надо ехать на Изменный. Чинить. Только тогда… — Николай угрюмо посмотрел на нас.
— Я поеду, — сказал Боб. — Терпели полмесяца, потерпите еще.
Эти дни показались нам с Аркадием вечностью. Компрессор привезли, и мы снова начали работать. Мы работали теперь в три смены. Один водолаз сменял другого.
Ухудшалась погода. Нам не хватало дней.
С юга от берегов Хонсю шел шторм. Извещение о нем привез на остров Матевосян.
— Понимаешь, — сказал он, — в прошлом году тоже тайфун был. Так в бухте все перевернуло. Здесь, на острове, вас смоет. Ничего не оставит. Торопиться надо!
Мы стали торопиться. Матевосян прислал Григорьева с катером. Мы рискнули, провели катер между камней, поставили у «Минина» и все спуски стали делать с него. Вода становилась все холоднее. Человека, который поднялся на поверхность и снял акваланг, растирали спиртом и заворачивали в два одеяла.
Под водой пилили железо. Несколько раз мы решились пустить в ход тол. Взрывали маленькие кубики — желтые, как яичное мыло. После каждого взрыва опускался Николай. Мы ждали его с замиранием сердца. Все обошлось благополучно.
— Лежит, — говорил он, подняв маску на лоб и стараясь удержать голову над водой. — Лежит, а не возьмешь.
Наконец однажды он вынырнул и сказал:
— Можно поднимать!
За борт опустили два тонких стальных троса с петлями и металлическими карабинами. Укрепляли их Николай и Боб. Возились долго. Отогреваясь на палубе катера, Николай рисовал нам систему креплений. Он опутывал загадочный цилиндр, как паук жертву. Он пеленал его со страстью и безумной мнительностью матери. Несколько раз он мастерил на катере из обрывков пеньковых веревок мягкие петли-удавки и уносил их с собой под воду.
— Еще вот так прихватил, — говорил он, добавляя к рисунку изогнутую линию. — И тут, для страховки…
Поднимали вечером. Погода хмурилась. На юге, над непроницаемым горизонтом, сгущалась синева. Серое ватное небо наливалось чернью. Заходило невидимое солнце.
Мы стояли у борта катера, наклонясь, ожидая, когда на поверхность выскочит белый буек, который унес с собою под воду Николай. Это будет сигнал к подъему.
